Сказания Древней Японии - Садзанами Сандзин Страница 30

Вдруг в самую полночь кто-то стал окликать его у самого изголовья.

– Господин старьевщик, а господин старьевщик! – раздавался чей-то голос.

Старьевщик проснулся и, оглянувшись, застыл от изумления. У чайника, который он купил сегодня в Мориндзи, выросли голова, хвост, ноги, и он тихонько похаживал себе по комнате.

– Ты тот самый чайник, что я купил? – спросил перепуганный старьевщик.

– А что? Ты испугался, господин старьевщик? – сказал чайник, быстро подходя к нему.

– Да как же не испугаться! До сих пор я думал, что ты обыкновенный чайник, сделанный из металла, а теперь я вижу, что у тебя выросли голова, хвост, лапы, покрытые шерстью, и ты ходишь по комнате. Кто угодно испугается тут. Но кто ты, собственно, тануки ^[86] или лисица? – спросил он.

Чайник улыбнулся:

– Я, собственно, тануки, оборотившийся чайником, а называюсь я Счастливый чайник.

– Так ты, значит, не настоящий чайник.

– Хоть я и не настоящий чайник, но могу сослужить службу лучше всякого настоящего.

– Как так?!

– Видишь ли, я – Счастливый чайник, а вовсе не то что какой-нибудь обыкновенный; кто хочет мною пользоваться, должен иметь это в виду и обращаться со мной бережно, тогда я принесу счастье, но, конечно, совершенно нельзя поступать так, как обошлись со мною в Мориндзи, где монах залил меня водой и поставил на огонь, а потом все собрались и начали меня колотить, потому, мол, что у меня хвост.

– Да, ты вполне прав. Но в чем же, собственно, должно заключаться бережное отношение к тебе? Ведь нельзя же запереть тебя в ящик и оставить там. Что тебе, собственно, надо?

– Да вот что. Беречь меня – это не значит запереть меня в ящик, я задохнусь там. Я – живое существо, и мне надо время от времени выходить наружу, а затем мне надо давать и покушать чего-нибудь вкусного.

– Нелегко же, должно быть, пришлось тебе там, в кумирне.

– Конечно. Когда я жил в кумирне, я совсем отощал и должен был время от времени ходить на поиски каких-нибудь остатков пищи, чтобы пропитаться. Наконец я был замечен послушниками, которые чуть не исколотили меня, а затем я попал в твои руки. Так, должно быть, уж предопределено это. Прими, пожалуйста, меня на свое попечение.

– Что ж, я мужчина ^[87] и в просьбе твоей не откажу, буду содержать тебя, буду заботиться о тебе как смогу.

– Так согласен? Ну, благодарю. Я же, со своей стороны, не даром буду пользоваться твоими заботами. В благодарность за это я буду акробатом, буду показывать разные штуки на сцене.

– Как? Ты знаешь это искусство? Забавно. Что же именно ты умеешь?

– Знаю эквилибристику, танцы знаю.

– И эквилибристику, и танцы? Да ты просто молодчина! В таком случае я брошу совсем свое ремесло старьевщика и начну лучше давать представления. Ты будешь у меня актером, акробатом.

– Конечно, конечно. Я буду стараться изо всех сил, и ты, вот увидишь, заработаешь куда больше, чем на своем старье.

– А я буду угощать тебя как можно лучше; старайся только, старайся.

– Будь спокоен, постараюсь уж.

Тут они стали совещаться о подробностях и решили начать давать представления.

Со следующего дня старьевщик начал готовиться к представлениям. Он выстроил балаган с приспособлениями для акробатических фокусов, нанял музыкантов с сямисэном ^[88] и барабаном, снаружи повесил раскрашенную вывеску, и после того, как у него все это было хорошо налажено, он оделся сам в парадное платье и, став у входа, начал зазывать публику:

– Пожалуйте смотреть, пожалуйте! Новое невиданное зрелище! Чайник в роли актера-акробата. Это куда лучше, чем собачий театр или фокусы, которые проделывают синицы. У чайника есть руки и ноги, и он танцует. Такого чуда еще никогда не было. Пожалуйте, пожалуйте! Останетесь довольны. Удивительные акробатические фокусы! Показываются даром. Много потеряете, если будете медлить. Деньги после того, как посмотрите…

А затем, в балагане уже, он начал давать собравшейся публике объяснения со сцены, как это всегда делается перед началом представления:

– Сейчас начинается представление, и я позволю себе дать вам свои объяснения, прося извинения за отсутствие красноречия. Сейчас вам будет показано искусство особой школы актера-чайника. Сначала хождение по канату, а затем разнообразные танцы, все это будет вам показано одно за другим. Актер сейчас будет готов и предстанет пред вами.

Ударяя палочкой о палочку, старьевщик излагал программу представления, а тем временем актер-чайник вышел быстро из уборной и, сделав поклон зрителям, начал сейчас же хождение по канату. Когда зрители увидели этот удивительный чайник-оборотень с четырьмя лапами, который не походил ни на какое обыкновенное животное и который проделывал акробатические фокусы и танцевал, они пришли в изумление. Начались толки, рассуждения. Каждый высказывал свое удивление или восхищение. Затем слух об этом начал распространяться от одного к другому. Каждому хотелось посмотреть, и перед балаганом ежедневно собиралась такая густая толпа, сквозь которую трудно было пробраться.

Недаром же этот чайник назывался Счастливым чайником. Не прошло еще и двадцати дней, а старьевщик уже заработал большую сумму денег. Но он не обладал большой жадностью, ему стало жаль заставлять работать каждый день без отдыха тануки, оборотившегося чайником, и вот он однажды обратился к нему с такой речью:

– Послушай, Счастливый! С твоей помощью я заработал очень много. Благодарю тебя, но я вовсе не жаден, больше мне не надо, и так немало получено. Ты тоже, наверное, устал, показывая каждый день свое искусство. Не пора ли нам прекратить все это?

– Как хочешь, я во всем согласен с тобой, – выразил чайник свое согласие.

– Ну так пусть будет так, как я сказал.

После этого представления были прекращены, а затем старьевщик взял чайник, пошел в Мориндзи и рассказал там все, что с ним произошло.

– Я заработал кругленькую сумму благодаря чайнику, который ты мне продал, и теперь приношу свою благодарность, – сказал он монаху и пожертвовал в монастырь чайник и половину вырученных им денег.