От летчика-истребителя до генерала авиации. В годы войны и в мирное время. 1936–1979 - Николай Остроумов Страница 3

Военными играми руководили красноармейцы. Лагерь делился на две стороны. Задача каждой стороны – захватить флаг (знамя) противника. Вечерами устраивался костер, вокруг которого пионеры разучивали и пели песни из пионерской жизни.

По приезде домой меня ждали события.

Во-первых, мой старший дядя Сергей Иванович женился на жительнице из города Почеп, Анне Фоковне, которая при первой встрече подарила мне серебряный рубль. Тогда только появилась такая монета, и я впервые стал ее обладателем.

Второе событие касалось меня и моих родителей. Помню, мама собралась в воскресенье в клуб на кинокартину. Рядом с ней сидел незнакомый мне человек, который назвался Иваном Петровичем Воротниковым и просил меня любить и жаловать. Я удивился, почему же вместо папы сидел рядом с мамой незнакомый ранее человек с бритой головой.

Прошло немного времени, и мама сказала мне, что с папой они решили разойтись, и спросила, с кем я хочу жить. Я ответил, что хочу, чтобы все осталось как прежде. Но мама сказала, что она будет жить на квартире того дяди, с которым я познакомился в кино. Я ответил ей, что пойду с ней, но буду делать все, чтобы она и папа были вместе, а я буду жить с ней.

Так я оказался с мамой в чужой для меня квартире. Условием моего переселения было взять с собой нашу козу Катьку, которая давала очень вкусное молоко. Хозяином дома был торговец, сдававший квартиры, и для моей Кати он отвел маленький сарайчик. Каждую неделю я ходил на рынок и покупал для нее мешок овса.

Наш старый дом отец продал, снял комнатку на берегу Десны, и по воскресеньям я навещал его. Как-то, возвращаясь, я встретил мою бывшую соученицу Таню Поторочину, к которой я был еще во время учебы неравнодушен, и часто на уроках мы переглядывались и улыбались друг другу. И на этот раз, когда не было других неравнодушных к ней учеников, я осмелел и пригласил ее в кинотеатр, размещавшийся в бывшей церкви на Московской улице. Она согласилась. После кино я проводил ее домой. Оказалось, что она жила на Урицкой улице, а я в Урицком переулке.

Как гром среди ясного неба было объявлено матери, что мы уезжаем жить в Ленинград, куда поехал на новую службу Иван Петрович. Через неделю мама и я собрались в дорогу. Перед отъездом я встретился с Таней. Мы обменялись маленькими открытками, в которых были написаны по одному любовному стихотворению. Так мы расстались и обещали писать письма.

В Ленинграде шли дожди и все казалось чужим. Я зашел в магазин игрушек, что около Пяти уг лов – так называлось место, где встречались пять улиц. Купил игру «Серсо». В этой игре два противника обмениваются деревянными кольцами с помощью специальных палок. Вот и вся моя детская память о Ленинграде, хмуром го роде.

В августе 1924 года мы уже ехали в Крым, в город Симферополь, куда на этот раз переехал служить Иван Петрович. В Симферополе мы жили в двухкомнатной квартире дома местного жителя – армянина. Он, его жена и их дочь. А она такого же возраста, что и я, очень мне понравилась. Девочка сразу повела меня в ее сад и показывала мне различные деревья, которых в Брянске не было. Это грецкий орех, кизил, бананы, апельсины и абрикосы. На кистях висели гроздья черного и белого винограда. Дом и сад были ограждены высокими каменными стенами. Постучали в калитку, и раздался звонок. Аня открыла дверь, вошел мальчик с черными волосами. Недружелюбно посмотрел на меня. У меня были светлые волосы. С улыбкой подошел к Ане. Я понял, что это ее мальчик.

Меня определили в пятый класс школы, в которой обязательным было изучение татарского языка. Ведь Крым был татарской республикой и во главе ее, как мне сказали, было татарское правительство.

В классе учились девочки и мальчики различных национальностей: татары, русские, украинцы, армяне, греки, евреи и другие. Занятия нашего пятого класса шли во вторую смену, поэтому с утра до полудня я был свободен. Иван Петрович работал в каком-то правительственном учреждении, а мама счетоводом на консервной фабрике у реки Салгир. Мне поручалось утром на трамвае ездить на рынок и покупать продукты.

Однажды со мной произошел неприятный случай. Я хотел купить небольшой арбуз. Продавец – татарин, как и все продавцы. Продал мне арбуз, сделал вырезку. Я увидел бледно-розовый цвет его содержимого, сказал, что арбуз плохой. Недолго думая татарин разбил на моей голове арбуз и сказал: «Вот тебе арбуз бесплатно». Я взял часть упавшего арбуза и запустил его в голову продавца, а сам что было сил удрал. Он не смог меня догнать, а мне удалось быстро вскочить на подножку трамвая. С тех пор я покупал только маленькие дыни.

В Симферополе была детская библиотека. Я записался, и оказалось, что в ней много книг Чехова и Оливера Кервуда. Последний много писал о сложной жизни на Аляске и мужестве ее жителей, многие из которых были русскими, оставшимися там после того, как Аляска была собственностью России.

Для того чтобы перейти в шестой класс, надо было обязательно иметь удовлетворительную оценку по татарскому языку. В противном случае оставляли на второй год. Уже в преклонном возрасте я хорошо помнил татарские слова: «бир ики», «дорт», «беш», «алты секос», «менын», «сенын», «онын» и другие.

Осенью 1926 года в Крыму произошло землетрясение. В комнатах сами собой открывались двери, в шкафах стучала и падала посуда. Все выскочили в сад и, забрав подушки и одеяла, ночевали прямо на траве. В небе появилась комета, и все предвещали конец света. Потом все успокоилось. В классе я стал присматриваться к девочке Ане Гольдберг. Написал записку, в которой предлагал вместе ходить домой после уроков. Она меня плохо поняла и написала в записке: «Я не девушка, а ты еще не кавалер». После такого ответа я не стал смотреть в ее сторону. Так закончилось второе в моей жизни увлечение. От первого также не осталось ни следа. Я не писал Тане, она ответила тем же.

Ранней осенью 1925 года я начал учиться в шестом классе русско-татарской школы.

Отношения Ивана Петровича с матерью не складывались. В конце дня, возвращаясь из школы, я его иногда видел с другой женщиной. Я не считал его своим вторым отцом. Однажды вечером за ужином стали пить чай и я позволил себе первым взять понравившееся мне пирожное. Иван Петрович схватил мою руку с пирожным и размазал его на моем лице. Я заплакал и вышел из-за стола, а затем, когда он вышел в сад курить, я сказал плачущей матери о том, что я уеду в Брянск к бабушке и дедушке.

На следующий день, зная, где мать хранила получку, взял деньги на дорогу, написал записку, что уехал в Брянск, собрал тетрадки шестого класса, оделся потеплее и отправился на железнодорожную станцию. Я знал ранее, что поезд на Москву уходит утром. Взял билет до Орла. Как только подали поезд, я сел в свой вагон, место было боковое. Когда поезд остановился на станции Мелитополь, я увидел, что продают арбузы за 10 копеек. Я купил самый большой из них, как подарок моим родным в Брянске. Поезд пришел в Орел, когда еще было темно, я чуть не проспал. Хорошо, меня разбудили соседи, сказав: «Мальчик, станция твоей пересадки на Брянск». Еще днем я сказал им, куда и почему еду. Не успел я выйти из вагона, как поезд тронулся на Москву.