Черчилль. Биография - Мартин Гилберт Страница 29

«Знакомства, связи, влиятельные друзья, имя, добрые советы, – говорил Черчилль матери, – все это важно, но, может, только на начальном этапе. В конечном счете каждый человек должен быть взвешен, и, если его вес окажется недостаточным, ничто не сможет обеспечить ему доверие публики. Если он недостаточно хорош, пусть его место займут другие. Я никогда не буду стремиться поддерживать фальшивую репутацию и цепляться за место, изменяя свою личность. Разумеется, – как ты уже могла понять – я верю в себя. В ином случае я, вероятно, придерживался бы иных взглядов».

Во время пребывания в Индии Черчилля угнетали финансовые заботы. Его сердили непомерные траты матери на наряды, путешествия и развлечения. «Если говорить откровенно, – написал он ей из Бангалора, – нет сомнений, что мы оба, и ты, и я, в равной степени безрассудно расточительны и неэкономны. За три года после смерти отца ты растратила четверть всего нашего состояния. Я тоже не слишком экономен, но моя расточительность не идет ни в какое сравнение с твоей».

Однако для Черчилля уже открылся новый источник доходов. За «Историю Малакандской действующей армии» он должен был получить 50 фунтов (по курсу 1990 г. примерно 2000 фунтов). Кроме того, ему полагалось дополнительно 100 фунтов за каждые две тысячи проданных экземпляров. Книга была опубликована в Лондоне 14 марта. «Это самое примечательное событие в моей жизни (на сегодняшний день, разумеется)», – написал он матери. Было отпечатано 2000 экземпляров, затем, на протяжении десяти месяцев, еще 4500, что принесло дополнительно 250 фунтов. Стало ясно, что он способен зарабатывать на жизнь литературным трудом. Он с гордостью сообщал бабушке, что Daily Telegraph заплатила ему 100 фунтов за письма с границы, а Allahabad Pioneer – 25 фунтов за телеграммы.

Летом леди Рэндольф написала сыну, что он, по мнению старших офицеров, один из «самых многообещающих юношей, но слишком хорошо пишет, чтобы оставаться в армии, где этот талант пропадет и где его сочинения рано или поздно навлекут на него неприятности». А зимой он получил письмо от принца Уэльского: «У тебя большие литературные способности, и это огромное преимущество. Я только надеюсь, что ты будешь рассудителен в своих комментариях и будешь избегать резкой критики, на которую власти могут обидеться». Черчилль гордо написал матери, что он «слишком тори, чтобы расценивать это письмо как великую честь». Что касалось службы в армии, то он подружился с капитаном Эйлмером Холдейном, который договорился о прикомандировании его к экспедиционному корпусу, размещенному в Пешаваре. Корпус собирались послать в Тиру. «Моя репутация, какой бы она ни была, заинтересовала его», – написал Черчилль матери.

Черчилль поспешил на Север, но просчитался: активные боевые действия закончились. «Никакого сомнения, что яростные азиатские дикари получили достаточно», – писал он матери. Впрочем, даже не участвуя в боевых действиях, он получит дополнительную планку к медали. Но главный смысл поездки в Тиру, по его мнению, заключался в другом: «Я теперь знаю всех генералов, которые, скорее всего, будут командовать в ближайшее время».

В Пешаваре Черчилль ждал распоряжения отправиться в Тиру. «Конечно, я надеюсь участвовать в боях, – делился он с леди Рэндольф, – но не обманываюсь: обе стороны устали». В конце марта, в письме другу, которое через месяц будет опубликовано в Times, Черчилль выступил в защиту британской армии, действующей на северо-западной границе. В Англии давно существовало предубеждение, часто скрытое, но постоянное, против военных и гражданских государственных чиновников, работающих в Индии. Но Индия, которой правили лишь несколько тысяч англичан, показала, как он писал, «точную меру дистанции, на которую цивилизация разделяет род человеческий».

В это время шли судорожные поиски козла отпущения, на которого можно было бы свалить неудачу покорения приграничных племен. Черчилль писал, что в горной войне «не бывает решающих сражений, не бывает блестящих успехов, множества пленных, никаких шансов на coups de théâtre ^[11]. Это всего лишь грубая, тяжелая работа». Он также привлек внимание к тому, что, когда армия в Индии покоряет самые свирепые племена, она подвергается граду насмешек и упреков со стороны соотечественников.

Это письмо, говорил Черчилль матери, «должно утвердить его позиции среди индийского военного начальства, поскольку оно чрезвычайно чувствительно к критике прессы и приветствует малейшие доброжелательные комментарии». Своего дядюшку Мортона Фривена он убеждал, что, если это письмо хорошо прорекламировать, оно «наделает много шума и будет очень благосклонно воспринято моими начальниками в Индии. А это было бы весьма полезно».

Кампания в Тире, на которую так надеялся Черчилль, не состоялась. После финальной перестрелки последнее воюющее племя заключило мир. «Они почти не испытывают злобы, – рассказывал Черчилль матери. – Они бы убили нас, если бы могли, но в настоящих обстоятельствах вполне дружелюбны. Признаюсь, они мне даже нравятся. Я видел многих в Джамруде в прошлом месяце – они всегда весело улыбаются, несмотря на жуткие разрушения, которые мы учинили на их территориях». Своему приятелю журналисту Хьюберту Ховарду Черчилль писал: «Корпус в Тире почти не воевал – лишь несколько столкновений со снайперами и пикетами. Честно сказать, я слышал всего один выстрел, да и тот сделал какой-то восторженный ирландец. Тем не менее это было интересно, как очередное шоу».

По заказу United Services Magazine Черчилль написал статью о тактике приграничной политики. В Harmsworth Magazine он отдал небольшой рассказ «Человек за бортом, эпизод в Красном море». Одновременно он заканчивал роман – «дикую и дерзкую книгу, – как он называл ее матери, – сюжет которой постоянно перескакивает с одного на другое. Надеюсь, она развлечет читателей. Я верю в свое перо. Думаю, что мысли, которые я излагаю, будут интересны и популярны у публики». Он размышлял над созданием книги о Гарибальди и краткой истории Гражданской войны в Америке. Его также соблазняли предложения издателя написать историю жизни своего блистательного предка, полководца Джона Черчилля, первого герцога Мальборо, и биографию своего отца. Он говорил матери, что если когда-нибудь возьмется за биографию лорда Рэндольфа, то это займет много лет.

Книга Черчилля о жизни его отца вышла из печати через восемь лет после этого письма, биография Мальборо – в 1930‑х гг., а история Гражданской войны в Америке, как часть пятитомной «Истории англоязычных народов», – в 1950‑х. К биографии Гарибальди он так и не приступил. Тем временем литературные заработки постепенно росли. В мае Allahabad Pioneer опубликовал пять его писем в связи с недавним вторжением Америки на Кубу. Он сообщил матери, что гонорара хватит, чтобы как минимум месяц оплачивать питание.

Тетушке Леони, до которой дошел слух о романе, он написал из Бангалора: «Ты спрашиваешь – почему? Должен ответить: il faut vivre ^[12]. Надеюсь впоследствии создать что-нибудь действительно стоящее. Знаешь, у меня безграничная вера в себя». Но пока все его мысли были заняты Суданом. «Рассчитываю к концу зимы оказаться в Хартуме, – писал он матери. – Ты должна настроить всех прирученных тобою генералов в мою пользу».