Тайная сторона дела Пеньковского. Непризнанная победа России - Анатолий Максимов Страница 29

Когда московский губернатор Джунковский узнал о провокаторской роли большевика Малиновского, депутата Думы, он твердо решил прекратить безобразие. Рискуя карьерой, губернатор сообщил о предательстве председателю IV Государственной думы Родзянко.

Даже Гитлер, когда Гиммлер попытался представить ему генерала Власова, наотрез отказался от встречи, сказав: “Человек, предавший Родину, может предать и нас”».

А вот как трактуется в этой заметке предательство Пеньковского, оценка деяний которого на суде была дана пятьдесят лет назад: «…его до сих пор называют “предателем века". Тогда Военная коллегия Верховного Суда СССР приговорила Пеньковского к расстрелу».

Ну а если… Кое-кто воскликнет: «Опять это “если”!» Но ведь опора на “если” в таких оценках, как: “неясно”, “сомнительно”, “настораживает”, “подозрительно”, есть двигатель цепочек логических умозаключений. Автор попытался вспомнить, много ли было предателей в нашей стране из числа сотрудников спецслужб, которые могли бы быть оценены таковыми: не были предателями, а инспирировали это омерзительное действо в интересах Отчизны. И перечень оказался внушительным, но здесь приводится всего несколько примеров:

Ян Буйкис — в «Заговоре послов» (1918) и Тойво Вяхс — в «деле Рейли» (1925), маршал Тухачевский — в «Синдикате-4»; Александр Орлов — ушел на Запад в зловещем 1938 году и Александр Демьянов — немецкий Макс и наш Гейне в операции «Монастырь» — «Березино» (1941–1945); Тургай — он же Аквариус — в операции «Турнир» и «Золотая жила» (1967–1978) советской и канадской спецслужб соответственно.

Их участие в указанных случаях не вызывает сомнения в том, что это были акции тайного влияния советских органов госбезопасности. Но стало-то это известно лишь в 60—90-х годах!

Семьдесят лет назад остался на Западе советский разведчик высочайшего класса. И только в 1993 году о нем появилась серьезная книга-исследование «Роковые иллюзии». Ее авторы английский эксперт по спецслужбам Джон Кастелло и сотрудник советской внешней разведки Олег Царев посвятили судьбе классического перебежчика — высокопоставленного сотрудника ИНО ОГПУ Александра Орлова.

В 1938 году он, главный резидент в Испании, отказался возвратиться в Советский Союз: он знал, что там ждет его, как и других резидентов, — пуля. Опытный разведчик с 20-х годов, герой гражданской войны на Пиренеях, орденоносец, обласканный советской властью за участие в испанских событиях, он не заблуждался в вероятности своей гибели в годы репрессий против военного командования страны (А. Орлов получил блестящее юридическое образование, знал иностранные языки, обладал аналитическим умом и волевым характером. Как разведчик успешно выполнял задания в Париже, Берлине, Вене).

Гибель? Тому были примеры: Григорий Сыроежкин — сослуживец Орлова по разведке в Испании, имел орден Красного Знамени за поимку Бориса Савинкова в знаменитой операции 20-х годов «Синдикат-2» и орден Ленина — за Испанию. Тогда двенадцать человек, включая его самого, создали в Испании трехтысячную разведывательно-диверсионную бригаду. Сыроежкин был отозван в Москву, судим и расстрелян за то, что подверг сомнению целесообразность чисток в рядах командного состава Красной армии.

Нет, Орлов не заблуждался. Перебежчик и предатель! Но предатель ли? Под пером авторов исследования его фигура вырастает до масштабов по крайней мере Рихарда Зорге.

Выясняется, что именно под руководством Орлова были привлечены к работе на советскую госбезопасность не только члены знаменитой «Кембриджской пятерки» (Ким Филби, Маклин, Берджесс, Блант и Кернкросс), но и не менее ценные агенты в Оксфорде, ряд которых, возможно, работал на нашу страну длительное время после войны!

Почему такая слава Орлову? В эмиграции он не выдал многих тайн, которыми обладал. Десятилетия своего периода жизни в США Орлов умело манипулировал, создавая иллюзию приверженности американскому образу жизни и сотрудничеству с могущественным ФБР.

.. В каком году оказалась в поле зрения автора информация о предательстве Пеньковского? Да, несомненно: это было в Японии.

Тогда газеты Страны восходящего солнца писали об этом «деле» много и охотно. Это было в 1963 году.

Потом была Канада с ее «Экспо-67», где попалась на глаза книга карманного формата о судьбе все того же Пеньковского. Там было много сведений о его прежней жизни и… фотографии. Что поражало, так это восемь боевых наград в годы войны и среди них — редкий орден Александра Невского, два ордена Красного Знамени, Отечественной войны и Красной Звезды.

Поколение автора — продукт особого времени, военного. Автор не участник Великой Отечественной войны — ему было семь лет, когда она началась, однако он был ее активный свидетель. Война фактически сформировала характеры поколения военного времени. У него было особое отношение к людям, побывавшим на великой битве народов.

Для автора эти люди остаются святыми и по сей день. Что-то встревожилось в душе автора, когда он увидел в этой карманной книге портрет Пеньковского в форме участника Парада Победы и рядом на фото его же — в форме вооруженных сил Великобритании.

Может быть, поразила глубина падения бывшего героя войны?! Вернее всего, так оно и было.

И только личное участие в операции органов госбезопасности, когда автору пришлось играть роль «предателя» своей Родины, заставило его вернуться к мысли о предательстве либо… не предательстве Пеньковского. Особенно острую необходимость осмыслить «Феномен Пеньковского» помогла его работа над книгой «Операции “Турнир”», в которой отдельная глава отводилась сомнениям по этому «делу».

Но почему «Феномен» привлек внимание автора? Ведь в судебном порядке было доказано: предал, разоблачен, судим, расстрелян. После завершения операции «Турнир» в оперативной биографии автора и до появления той главы в рукописи была работа в службе акций тайного влияния. В основе операций этой службы лежал блеф. Хотя и хорошо аргументированный, и в малых дозах, но все же блеф.

Так вот. Во время работы над рукописью книги «Операция “Турнир”» история с Пеньковским стала все более занимать автора. Вспоминая обстоятельства встреч с ним, он понял: Пеньковский трижды оказывался в поле его зрения. Причем все говорило о том, что он еще в 1962 году должен был «засветить» автора перед англичанами и американцами, то есть в самом начале моей карьеры разведчика. И не только его, но и десятки его коллег по службе.

Однако потом были Англия (и не единожды), Япония, Канада и другие страны. Чтобы быть кратким, следует сказать: если бы американцы и англичане, с подачи Пеньковского, отслеживали работу автора в интересах научно-технической разведки с позиции Минвнешторга в десяти странах мира, то они были бы просто обязаны воспрепятствовать многим операциям в пользу советской стороны. Вот как оценивается этот период работы автора в разведке: «…добытая им научно-техническая информация имела конкретный выход в развитии оборонной мощи страны, а его операции содействия внешнеторговой политике и крупным сделкам на международном рынке позволили сэкономить сотни миллионов долларов…» (статья к 10-летию Ассоциации ветеранов внешней разведки. Парламентская газета. 2001. 25 апреля).