Лукреция Борджиа - Сара Брэдфорд Страница 27

Прежде чем Лукреция вернулась в Рим, возможно, это было в конце ноября или в начале декабря 1500 года, вездесущий Мантуан Джанлюсидо Катанео услышал разговоры не просто о третьем браке, но о поистине блестящем браке — с Альфонсо д'Эсте, сыном и наследником герцога Феррары. Эрколе. В этот раз Борджиа замахнулись на великую цель. Эсте были одной из самых старых и знатных семей Италии, род происходил из Ломбардии и в течение девяти столетий управлял различными территориями, получив имя от города Эсте, что близ Падуи, где правили в XI веке. Стольным градом Эсте стала Феррара, этим городом в качестве папских викариев они управляли с 1242 года, со временем к их владениям прибавились Модена. В период наивысшего расцвета владения семьи пополнились графством Ровиго, заключенным между реками По и Адидже. Земли Эсте протянулись через всю северную Италию — от Адриатики до Апеннин. В 1452 году Борсо д'Эсте получил от императора Фредерика III титул герцога Модены и Реджо, а в 1471 году от папы Павла III — титул герцога Феррары. В XV веке двор Эсте в Ферраре был одним из самых роскошных и блистательных в культурном отношении в ренессансной Италии. В отличие от большинства современных им правителей, они пользовались репутацией господ великодушных, любимых народом и пользующихся авторитетом у местных аристократов. Эсте заключали отличные династические браки: матерью Алыронсо д'Эсте была Элеонора Арагонская, дочь неаполитанского короля Ферранте, покойная ныне жена герцога Эрколе. Сестра Алыронсо, Изабелла, вышла замуж за Франческо Гонзага, маркиза Мантуи, а ушедшая из жизни в 1497 году сестра Беатриче была замужем за миланским герцогом ЛоДовико Сфорца. Гербы Эсте отражают их королевские и императорские связи: к первоначальному белому орлу Эсте добавили французскую королевскую лилию, пожалованную Карлом VII, и черного двуглавого императорского орла, дарованного императором Фредериком III. Рядом со всем этим великолепием пасущийся вол Борджиа выглядел убого. Но в этом, как и в предыдущих браках Лукреции, мощь ее отца и брата сокрушила установившееся международное равновесие. И снова предназначение брака Лукреции состояло в том, чтобы помочь карьере Чезаре.

Из таинственной переписки Лукреции с Римом можно вывести, что в начале октября, заехав к сестре по пути в Романью, Чезаре обсуждал с нею возможность брака с Альфонсо д'Эсте. К середине октября он с легкостью изгнал из Пезаро бывшего ее мужа, Джованни Сфорца, а из Рими-ни — Пандольфо Малатеста. Чезаре был уже правителем Имолы и Форли в Романье, а поражение Фаэнцы являлось делом времени. На горизонте замаячила Болонья. Чезаре намерен был присоединить Феррару к своему королевству. Она находилась на северной границе Папского государства, а потому могла служить буфером, отделяющим его территории от мощной, агрессивной Венеции. Пока Эрколе д'Эсте в поисках защиты оглядывался на Францию, политический маятник снова качнулся в сторону Борджиа. 11 ноября был подписан секретный договор между Людовиком XII и Фердинандом Арагонским, согласно которому они поделили Неаполитанское королевство. Людовик XII должен был стать королем Неаполя, Терра-ди-Лаворо и Абруцци. Фердинанду вместе с титулом «великий герцог» достались Апулия и Калабрия. Оба короля должны были получить эти земли в феодальное владение от Церкви, и, следовательно, папа выступал в роли ключевого игрока. В сложившейся обстановке королю Франции важнее было угодить папе, а не герцогу Феррары.

Лукреция, можно не сомневаться, хотела этого брака так же страстно, как и ее отец и брат. Стать герцогиней столь славного государства, как Феррара, означало достичь самого высокого положения, о котором она могла только мечтать. Разве можно это сравнить с положением какой-то графини Пезаро или герцогини крошечной Би-сельи! Подобно Александру и Чезаре, Лукреция была амбициозной, умной и прагматичной. Рим ее подавлял, а тамошние места постоянно напоминали о событиях, о которых хотелось забыть. Появился шанс утвердить себя в жизни, перестать быть пешкой в игре Александра и Чезаре. Как и Чезаре. она знала: ее шансы заключить этот брак зависят от жизни отца и поворотов международной политики.

Пока Лукреция все еще была в Непи. папа предложил Эрколе д'Эсте подумать над браком Лукреции и Альфонсо. Эрколе оторопел, и было от чего: Борджиа, выскочки-иностранцы, вздумали навязывать его блестящему семейству внебрачную дочь папы, и при том, что репутация Лукреции самого дурного свойства! В марте 1498 года феррарский посол принес Эрколе весть о рождении внебрачного ребенка Лукреции, а герцогу хорошо были известны обстоятельства развода Лукреции с Джованни Сфорца и, разумеется, убийства Альфонсо Бисельи. У двадцатилетней женщины имелось шокирующее прошлое. Эрколе, как умел, уворачивался от объятий Борджиа.

Находясь, по всей видимости, в неведении относительно секретного договора между Фердинандом Арагонским и Людовиком XII, напуганный Эрколе старался устроить брак Альфонсо с француженкой. В декабре его посол во Франции, пожилой Бартоломео де Каваллери, старческими каракулями писал о разговоре с королем, выразившим желание пригласить дона Альфонса ко двору, где он подыщет для него подходящую невесту. Каваллери сообщил Эрколе, что для Альфонсо имеются две хорошие партии: дочь недавно усопшего графа Фуа, которая вышла впоследствии замуж за Фердинанда Арагонского, и Маргарита Ангулемская, сестра наследника французского престола, будущего Франциска I ^[26]. В феврале 1501 года Александр сделал еще одну попытку пристроить Лукрецию. Эрколе, не желая обидеть папу, ответил, что сам он в этом деле не волен, все зависит от короля Франции. Эрколе начал давить на Каваллери, чтобы тот подтвердил правдивость его высказывания: «…так как мы не хотим, чтобы Его Величество уступил желанию папы, сделаем вид, что он уже решил в пользу другого брака». Он просил, чтобы Каваллери постарался убедить короля и не требовать у него, чтобы он отдал своего сына Лукреции: «Скажите ясно Его Величеству [королю Франции Людовику XII], что мы ни за что не согласимся выдать мадонну Лукрецию за дона Альфонсо [д'Эсте], да и дон Альфонсо на это никогда не пойдет».

Через десять дней он повторил Каваллери свои слова, сказав, что папа послал к нему епископа Эльны, своего племянника и папского уполномоченного из лагеря Чезаре для переговоров о браке. Французский король, убеждал он, не станет в этом вопросе угождать понтифику, потому что папа нуждается в нем более, чем Людовик в папе («разве король не дает войска и деньги Чезаре?»). Он понуждал Каваллери сделать все возможное, чтобы король «освободил нас от этой беды и угрозы».

И в самом деле, этого брака Людовик желал не больше Эрколе. В умении хитрить и изворачиваться король был искусен не менее Александра. В укреплении позиции Борджиа выгод для себя он не видел: ведь тогда в переговорах семья получит преимущество. В марте он сказал Каваллери, что Эрколе было бы неразумно соглашаться на брачный договор: папа того и гляди скоро умрет. И тут же пообещал отдать за Альфонсо любую невесту на выбор. Весь апрель и в начале мая король подогревал надежды Эрколе на выгодный французский брак, а Борджиа тем временем усиливали давление на несчастного герцога Феррары. По приказу Александра кардинал Модены Джованни Феррари писал Эрколе письма, в которых обращал его внимание на преимущества брака с дочерью Борджиа: в этом случае в Романье он обретает защиту и дружбу герцога Валентинуа, не говоря уж о дружеском расположении самого папы! Александр отправил также своего самого верного агента Франческо Троке ко двору французского короля просить Людовика оказать давление на Эрколе, чтобы тот согласился на брак сына с Лукрецией. В результате де Роган, получивший благодаря Чезаре кардинальскую шапку, посоветовал Каваллери написать своему хозяину с рекомендацией обдумать предложение Борджиа. Чезаре, со своей стороны, оказывал давление и на герцога, и на короля, направлял послов, высказывавшихся в пользу Лукреции.