Адмирал Нимиц - Элмер Б. Поттер Страница 27

«Французы здесь принимают нас очень хорошо, и мы получаем огромное удовольствие. Их очень интересует «Декатур», и они здорово восхищаются его размерами. Их самые большие торпедные противокорабельные эсминцы примерно вдвое меньше. И еще, возвращаясь из Сайгона, я пережил свой первый — и, хочу надеяться, что последний, — настоящий тайфун. Хотя мой корабль, учитывая его размеры, вел себя замечательно, мы провели три очень неприятных дня. Корабль непрерывно швыряло на волне, крен доходил до 50 градусов, а когда впереди или сзади поднималась волна, мне казалось, что он обязательно переломится посередине, как это случилось с одним британским эсминцем во время шторма. Тем не менее мы благополучно пришли в Манилу, отстав от графика всего на несколько часов».

Нимиц начал тосковать по Техасу и своей семье, которую не видел уже три с половиной года. Имелся шанс, что его могут послать домой на «Мэне» или «Алабаме», но он надеялся, что этого не произойдет. Эти линкоры, оказавшиеся в плохом состоянии, отделили от «Великого белого флота» в Сан-Франциско, и теперь они возвращались на восточное побережье США долгим обходным путем, не желая рисковать и идти через опасный Магелланов пролив. Самому же Белому флоту после заходов на Новую Зеландию, Австралию, Японию и Китай предстояло покинуть Манилу в начале декабря. Если бы Нимиц к нему присоединился (а он подозревал, что ему могут отдать такой приказ), то он повидался бы со многими друзьями из Аннаполиса, включая энсина Билла Хэлси. Но Белый флот вышел к США лишь 22 февраля 1909 года.

Размышления на эту тему внезапно прервались для Нимица после непредвиденного происшествия. Вечером

7 июля 1908 года энсин Нимиц, командуя «Декатуром», проявил определенную беспечность. Входя в гавань Батангаса южнее Манильского залива, он оценил положение корабля на глаз, а не по береговым ориентирам. Он также не удосужился проверить, высокий или низкий в тот момент прилив. И лотовой неожиданно крикнул:

— Мы не двигаемся, сэр!

Сперва это озадачило Нимица, но потом он с ужасом понял, что его эсминец сел на мель. Все попытки высвободить корабль оказались безуспешными. Подобная ситуация могла запросто погубить карьеру молодого офицера. «Той темной ночью где-то в Филиппинах, — рассказывал позднее Нимиц, — мне вспомнился совет деда: «Не волнуйся из-за того, чего не можешь изменить». И я поставил на палубе раскладную кровать и улегся спать».

Вскоре после рассвета приплыл маленький паровой буксир, закрепил на «Декатуре» канат и стянул его с мели. Нимиц, как и положено, доложил о происшествии. Флотские правила требовали, чтобы случаи посадки корабля на мель расследовались, а виновные, если таковые имеются, наказывались. Поэтому Нимица доставили на крейсер «Денвер» для военного суда за «преступную небрежность при несении службы».

Суд, приняв во внимание безупречный послужной список обвиняемого и скверное качество карт района Батанги, снизил суровость обвинения. Он признал Нимица виновным, но лишь в «пренебрежении своими обязанностями», и приговорил «к выговору, публично объявленному командующим флотом США в филиппинских водах». Командующий, контр-адмирал Дж. Н. Хемфилл, в конце слушания записал: «Публикация данных выводов и приговора сама по себе будет считаться публичным выговором, требуемым по приговору суда».

Если не считать беспокойства и смущения, этот суд принес Нимицу только удачу и никак не навредил его карьере. Его, разумеется, отстранили от командования «Декатуром», и он, вместо того чтобы ожидать, пока Белый флот доберется до филиппинских вод, через две недели после приговора отправился домой. Восемнадцать месяцев спустя он был повышен в звании от энсина до лейтенанта г в обход промежуточного звания младшего лейтенанта.

Для энсина Нимица возвращение домой тоже оказалось службой. Он отплыл на почтенного возраста канонерке «Рейнджер» — переданной в качестве учебного корабля филиппинскому мореходному училищу. Филиппинцы же сочли, что его обслуживание обходится им слишком дорого, и теперь энсинов Нимица, Гленна Оуэна Картера, Джона Г. Ньютона и Александра Вадсворта (все выпускники академии 1905 года) назначили на канонерку вахтенными офицерами, чтобы отвести ее обратно в Штаты. Там ее собирались передать мореходному училищу штата Массачусетс.

К счастью для четырех энсинов, орудий на борту «Рейнджера» не имелось, поэтому на нем не могли объявлять учебные боевые тревоги. Под паром старая канонерка с пыхтением выдавала 9 узлов, но при попутном ветре на ней ставили паруса, увеличивая скорость до 10–10,5 узлов. Несколько лет спустя Картер вспоминал: