Криптология и секретная связь. Сделано в СССР - Вадим Гребенников Страница 27

К. Зиверт и его сообщники были осуждены. Военные секреты России, связанные с Киевским округом, он сообщал в Вену еще до начала войны. На суде К. Зиверт признал, что все приспособления, которыми он пользовался при вскрытии писем и для шпионской работы, равно как и фотографические аппараты, которыми пользовались русские цензоры, были немецкими.

По данным ДП, ежегодно по всей стране поддавалось перлюстрации приблизительно 380 тысяч писем, из которых делалось от восьми до десяти тысяч выписок. По более точным подсчетам, в течение 1907–1914 годов наибольшее количество выписок было в 1907 году (11 522), а затем уменьшилось до 7935 в 1910 году. В 1911 году поток опять вырос до 8658, а в 1912 году — до десяти тысяч. Одновременно выросло количество шифрованных писем и писем, написанных химическими чернилами.

Кроме того, шифрами в своей переписке пользовались и члены революционных организаций. Поэтому в число задач, стоявших перед агентами ДП, входила добыча революционных шифров и ключей к ним. Вот выдержка из доклада директору ДП, представленного начальником отделения «по охране общественной безопасности и порядка» в Петербурге 12 ноября 1903 года:

«Вся конспиративная переписка партии эсеров шифруется при помощи известного календаря Гатцука, издаваемого в Киеве… Ключом к переписке с Москвой и Харьковом служит имя „Николай“, с Екатеринославом — „Огюст Кант“, а заграничная переписка шифруется по 8-й книге за август сего года журнала „Мир Божий“. Второму отделению при дешифровании заграничной переписки следует к проставленной на письме дате прибавить число 13, то есть разницу между старым и новым стилем, и полученное число укажет ту страницу в указанной книге, с которой начата шифровка».

Рост революционного движения, постоянно растущий объем перехваченной конспиративной переписки революционеров, важность ее дешифровки для ускорения их розыска и ареста — все это заставило создать криптослужбу при самом Департаменте полиции (далее — ДП).

В 1893 году ДП издал для внутреннего пользования учебник по графологии и криптографии, написанный действительным статским советником Степаном Николаевичем Мардарием. Он был начальником специального департамента корпуса жандармов. В задачу этого подразделения входило создание сети лабораторий по перлюстрации и графологической экспертизе всей подозрительной корреспонденции. В губернских почтовых отделениях и на таможнях появились чиновники, проверявшие письма и всю печатную продукцию.

1 января 1898 года в структуре ДП начал свою деятельность Особый отдел, где был сосредоточен весь политический розыск и преследование революционеров. Его специальное отделение целеустремленно стало заниматься изучениям перехваченных шифрованных писем революционного подполья.

Некоторые сведения о шифрах революционеров, добытых агентурным путем, дают журналы входных документов ДП за 1906–1908 и 1909–1915 годы. Так, например, в 1906 году ДП была агентурным путем получена и дешифрована шифропереписка известных меньшевиков Степана Цосаря, Петра Кирноса, Леонида Комендантова, М. Мандельштама. Из Донского охранного отделения сюда же прислали ключ к шифропереписке комитетов Российской социал-демократической революционной партии (большевиков) (далее — РСДРП(б)) с Центральным комитетом (далее — ЦК), а также ключ к шифру большевика М. Покровского.

В 1907 году ДП получил и дешифровал переписку большевика Николая Буренина, получил ключ к шифру ЦК РСДРП(б) для переписки с Киевской организацией, ключи к шифрам социал-демократов Южного района.

В 1908 году по агентурному доносу был захвачен шифрованный архив Московской военной организации РСДРП(б). Но в журналах есть запись: «Разобрать невозможно». Однако известно, что всего за три года до этого при разгроме полицией редакции газеты «Новая жизнь» в числе других документов была захвачена записная книжка с шифрованными записями, которые были дешифрованы легко и быстро.

В том же 1908 году одесское охранное отделение прислало в ДП ключ к шифру ЦК РСДРП(б), были также получены шифры «Рабочая азбука», «Бородино», ключи к шифрам местных организаций РСДРП(б), например, Полтавской и т. п.

В 1909 году с помощью агентуры ДП получил ключ к шифру политических арестованных, содержавшихся в кутаисской тюрьме, получил и дешифровал переписку известного большевика-химика Александра Чесского из Самары, из Харькова получил ключ к шифру «Грунке», которым пользовались организации РСДРП. Из Екатеринославского охранного отделения сообщили ключ к шифру РСДРП(б) (книжка «Смерть» № 70), из Иркутска поступил ключ к шифрам арестантов тюремного замка Иркутска. Начальник одесского охранного отделения со сводкой агентурных сведений по городу Керчи сообщил ключ к шифру социал-демократического подполья (сборник «Знания» № 17).

Московскому охранному отделению удалось получить ключ к шифру ЦК РСДРП(б) для переписки с Петербургским комитетом. Начальник губернского жандармского управления Самары сообщил ключ к шифру, использовавшемуся в переписке саратовской и уральской социал-демократических организаций. В этом же году ДП получил ключи к шифрам переписки крымской организации с ЦК РСДРП(б), ключи к шифрам пермской организации РСДРП, ключи шифропереписки Московского комитета с ЦК РСДРП(б).

В 1911 году ДП получил и дешифровал переписку Якова Свердлова и его жены К. Новгородцевой, секретаря ЦК РСДРП(б) Н. Агаджановой, агента ЦК по центральному промышленному району В. Яковлевой, а также В. Куйбышева и Р. Пятакова. Были также получены ключи к шифрам социал-демократии Латышского края, шифр для переписки В. Ленина с В. Бажановым, Е. Розмирович, копии шифров Н. Крупской, Р. Петровского и т. д.

В ДП, куда поступали материалы из ЧК и иногда от министра внутренних дел, шла дальнейшая «разработка» перлюстрации: регистрация, дешифровка, проявление химических текстов, копирование и размножение копий. На основании полученных сведений велась переписка с губернскими жандармскими управлениями, выяснялись личности писавших, адреса, «принимались меры». Каждое перехваченное письмо получало свой номер. Простые и «химические» письма регистрировались отдельно: первые просто получали номер, к химическим добавлялась буква «Х».

Фамилии, упоминавшиеся в письмах, вносились в картотечный алфавит. Именные карточки составлялись на автора письма, получателя, на все имена и фамилии, упоминавшиеся в письме. Так детально расписывались только письма революционеров. Письма государственных и общественных деятелей редко проходили такую обработку. Они, как правило, не регистрировались и подшивались в отдельные дела в хронологическом порядке.

В ДП вся перлюстрация сосредоточилась в Пятом отделении Особого отдела ДП, где шла разработка партийных материалов. Копии писем, касавшихся деятельности партии эсеров, анархистов, террористических организаций, поступали во Второе отделение Особого отдела, занимавшееся этими партиями. Материалы по социал-демократическим организациям поступали в Третье отделение, а по национальным организациям — в Четвертое. Здесь же шла последующая разработка этой переписки, но уже розыскного характера, на основании сведений, полученных из писем. Это была кропотливая и сложная работа, которая требовала глубокого знания революционного подполья.