Святослав. Хазария - Юлия Гнатюк Страница 27

И Свенельд, нещадно стегая коня, ускакал далеко в степь, только пыль завихрилась вослед.

Святослав остался сидеть молчаливый и неподвижный. Всё кипело и бушевало в нём не менее, чем у Свенельда, может, поэтому он не двигался, боясь, что ярость выплеснется наружу.

На рассвете третьего дня, после Тризны по погибшим, дружина отправилась дальше к полуночи. К вечеру подошли к малой северской веси, располагавшейся на покатом холме, подножие которого огибала небольшая чистая речушка. С полуночи и полуночного восхода к веси примыкал лес, а с остальных сторон расстилалась широкая степная равнина.

Передовая тьма ещё не достигла окраины, а старший дозора уже осадил коня подле ехавших рядом Святослава, Свенельда и молодых Горицвета с Притыкой.

– Всё подчистую хазарами разграблено, княже! Кто из жителей в лесу схорониться успел, только те уцелели… Три дня тому напал на них хазарский воевода со своими воинами, бил мужей, мучил жён и детей, забрал что было и отошёл к восточному полудню…

– Видишь, княже, – сквозь зубы процедил Свенельд, – отпустил волка на волю…

Святослав помрачнел челом.

– Пусть соберутся жители, слово скажу…

Когда собрались все уцелевшие жители веси, Святослав обратился к ним:

– Братья! Люди славянские, знайте, вы будете отомщены!

Северяне с поклоном поднесли хлеб-соль. Женщины предложили военачальникам молока, мёда, лесных орехов и ягод – всё, что имели. Мужчины вынесли несколько вязанок шкур, чтобы уплатить Киевщине первую дань.

– Откуда же запасы мёда и мехов? – удивился Горицвет. – Ведь только что хазары вас пограбили…

Седой, сухонький, но весьма подвижный старик, по всему – старейшина веси, ответил с горькой усмешкой:

– Так не первый век мы под хазарами, приноровились. Что в лесных схронах бережём, что в иных тайниках. Да и торопились они нынче, видно, крепко вы им пятки-то подсмолили…

– Оставьте меха! – велел Святослав. – Дань уплатите в следующие Овсени, когда на ноги встанете…

– Слава тебе, княже, справедливый и честный! – низко поклонился старейшина.

Святослав ничего не ответил старику.

Не задерживаясь более, дружина отправилась дальше к полуночи. Несколько молодых парней из славянской веси, у которых хазары увели жён и невест, присоединились к войску, горя нетерпением поквитаться с грабителями.

Всё дальше уходила русская конница, минуя деревни и небольшие города северян, где изрядно пограбленные, где ещё нетронутые. И в каждой Святослав молвил своё княжеское слово, объявляя, что отныне они свободны от хазар, подчиняются Киеву и будут иметь от него защиту. Пополняли припасы тем немногим, чем были в состоянии поделиться усердно обираемые из года в год местные жители. Молодёжь, набираемая в дружину, закреплялась за опытными бойцами, каким являлся теперь каждый вышедший из кровавых сражений воин Святослава.

У верховьев Дона начались земли вятичей. Поселения их как бы повторяли изгибы рек и озёр, располагаясь постройками в один ряд ликом к воде. Подворья были крепкие, основательные, – деревянные дома, конюшни, амбары, сараи, загоны для скота. В каждом селении кузница, поскольку в их земле добывалось болотное железо. Засеянные поля колосились рожью, пшеницей и просом.

– Кому дань даёте? – спросил Святослав у собравшихся поселян.

– Козарам, по шелягу от рала, – напирая на «о», ответствовал крепкий огнищанин, отбивая косу.

– А кто князь ваш?

– За князя у нас козарский тархан. А наш старейшина Звенибор в Дедославле обретается.

– И как только тут дома и посевы не пожгли хазары проклятые? – помыслил вслух Горицвет.

Свенельд скосил очи на князя и, помедлив, ответил:

– Не пожгли, потому как и дома эти, и землю, и людей добром своим привыкли считать. Вятичи – хазарские данники. А когда хозяева яйцо берут из-под курицы, гнездо не рушат!

Меж тем конница Святослава приблизилась к городищу, обнесённому валом с мощным частоколом и окружённому глубоким рвом с водой.

После расспросов «кто таковы» да «откуда», старейшина в сопровождении горожан вышел к князю.

– Рекут, Звенибор, вы хазарам дань платите? Отныне объявляю вас освобождёнными от хазар. Дань будете платить Руси Киевской и от неё защиту иметь! – провозгласил им юный князь.

Худощавый старейшина средних лет, с длинными русыми волосами, усами и бородой, переглянулся со своими то ли купцами, то ли советниками. Все они были одеты справно – в льняные и парчовые одеяния, в основном бело-красного цвета, кожаные постолы, на руках – многие перстни.

– Вятичи – значит «вятшие», великие. Мы большие люди, великий народ. Наши отцы пришли в сии края за вольной жизнью, и с тех пор мы храним свой уклад и сами за себя ответствуем…

– Так у вас же хазары начальники! – возмутился Горицвет.

– У нас с хазарами уговор, – продолжал Звенибор, – мы платим им дань, они не разоряют нашу землю, не мешают делам торговым…

– Дань будете платить мне, – с нажимом повторил Святослав, блеснув очами. – Отныне, реку вам, здесь будет земля Русская, и защита будет вам от Киева! – С этими словами князь вонзил в землю свой меч.

– Как скажешь, княже, – вздохнул старейшина. И тихо добавил: – Какая разница, кому платить, лишь бы мир был народу вятскому…

Тем временем остатки разбитых Святославом хазарских полков и тем стекались к Итилю.