Война в Фивах - Нагиб Махфуз Страница 24

Эти слова не убедили госпожу Эбану, которую переполняли чувства. Она смутилась и, запинаясь, сказала:

— Какой благородный поступок! Он не поддается описанию и выше всяческих похвал!

Ее сын был столь же впечатлен. Видя, что Исфинис смотрит на него, он сказал извиняющимся тоном:

— Когда мы встретились, я принял вас за прихвостней пастухов, ибо вы мне показались очень богатыми. Теперь выяснилось, что вы два щедрых египтянина, явившиеся неизвестно откуда. Клянусь, я не оставлю вас в покое, пока вы не окажете любезность и не посетите нашу лачугу, где мы вместе отведаем пива, дабы отметить знакомство, которое является для нас честью. Что скажете?

Приглашение обрадовало Исфиниса, который горел желанием оказаться среди соотечественников. Юноша привлекал его общительностью и приятной внешностью.

— Мы принимаем твое приглашение с великим удовольствием, — ответил Исфинис.

Юноша и его мать были вне себя от радости. Мать сказала:

— Вы должны извинить нас, ибо вы не найдете нашу лачугу подходящей для своего высокого положения.

Сообразительный Лату ответил:

— С такими хозяевами, как вы, нас все устроит, и к тому же мы торговцы, привычные к неудобствам жизни и трудностям пути.

Они шли дальше, испытывая взаимное расположение, точно были друзьями уже много лет. Пока они шли, Исфинис спросил сына Эбаны:

— Как нам называть тебя, мой друг? Меня зовут Исфинис, а моего спутника Лату.

Юноша почтительно склонил голову и ответил:

— Зовите меня Яхмосом.

Исфинису показалось, точно его назвали по имени, и он с любопытством взглянул на юношу.

Через полчаса они достигли лачуги. Это было простое строение, похожее на хижину рыбака, оно состояло из внешнего дворика и двух крохотных сообщающихся комнат. Несмотря на простоту обстановки и бедность, здесь царили чистота и порядок. Яхмос и оба гостя расположились в дворике, широко открыв дверь, чтобы впустить ветерок, дувший со стороны Нила, и видеть саму реку. Эбана ушла готовить напитки, и все какое-то время сидели молча, поглядывая друг на друга.

Яхмос робко сказал:

— Странно видеть столь почтенных египтян. Как это пастухи позволили вам разбогатеть, если вы не пресмыкаетесь перед ними?

— Мы египтяне из Нубии и только сегодня прибыли в Фивы, — ответил Исфинис.

Юноша от удивления и восторга захлопал в ладоши и сказал:

— Нубия! Много людей бежало туда, когда пастухи вторглись в нашу страну. Вы из тех, кто тогда бежали?

Лату по природе был крайне осторожен, поэтому тут же ответил, опережая Исфиниса:

— Нет. Мы уехали туда раньше, чтобы заняться торговлей.

— А как вам удалось въехать в Египет? Пастухи ведь закрыли границы.

Гости поняли, что Яхмос, несмотря на молодость, все хорошо знает. Исфинис почувствовал к нему любовь и доверие. Поэтому он рассказал юноше о том, как они прибыли в Египет.

Пока он говорил, Эбана вернулась с чашами, наполненными пивом, и жареной рыбой. Она поставила чаши и рыбу перед ними, села и выслушала рассказ Исфиниса до конца. Исфинис закончил его такими словами:

— Золото одурманивает этих людей и пленит их разум. Мы отправимся к губернатору Юга и покажем ему наши лучшие сокровища. Надеемся, что он одобрит торговлю между Египтом и Нубией или же добьется соглашения на этот счет. И тогда мы сможем вернуться к прежнему занятию и торговле.

Эбана предложила гостям чаши с пивом и рыбу. Она сказала:

— Если вы добьетесь своей цели, вам придется взвалить всю работу на свои плечи, ибо пастухи отказываются заниматься торговлей, а египтяне, пребывая в бедности и нищете, не смогут принять в ней участия.

У торговцев на этот счет были свои соображения, но они предпочли умолчать о них. Они принялись за рыбу и пиво, всячески хваля хозяйку и ее скромные угощения. Эбана покраснела и начала благодарить Исфиниса за его благородный поступок. Она сказала:

— Вы протянули мне благородную руку помощи в тот миг, когда я больше всего нуждалась в ней. Но что делать несчастным египтянам, на которых утром и вечером давят жернова гнета и никто не может им помочь!

Яхмос тоже заволновался и, как только мать произнесла эти слова, он покраснел от гнева и серьезно сказал:

— Египтяне рабы, им бросают крохи, их бьют кнутами! Царь, министры, командиры, судьи, чиновники, владельцы собственности — все они из пастухов. Сегодня власть целиком находится в руках людей с белой кожей и грязными бородами, а египтяне стали рабами на земле, которая вчера принадлежала им.

Пока Яхмос говорил, Исфинис смотрел на него с восхищением и сочувствием, а Лату отвел глаза, чтобы скрыть свои чувства.

— Здесь много людей выражают недовольство притеснениями? — спросил Исфинис.

— Еще бы! Но мы скрываем свое недовольство и терпим плохое обращение, как поступают слабые люди, у которых нет выбора. Я спрашиваю себя: «Неужели этой ночи не наступит конец?» Прошло уже десять лет с тех пор как Бог, прогневавшись на нас, дал короне упасть с головы нашего повелителя Секененры.

Сердца гостей забились быстрее, Исфинис побледнел. Лату с удивлением посмотрел на юношу и спросил:

— Откуда тебе это известно? Ты ведь совсем молод.

— В моей памяти сохранились воспоминания, четкие и ясные, о первых днях страданий. Однако печальную историю Фив я узнал от матери, она часто рассказывает об этом городе.

Лату с любопытством взглянул на Эбану, смутив ее. Желая успокоить ее, он сказал:

— Вы замечательная женщина, а ваш сын — благородный молодой человек.

Про себя Лату подумал: «Несмотря на все, хозяйка все еще ведет себя осторожно». Старик намеревался спросить ее о том, что касалось его самого, но, отложив свой вопрос на будущее, он ловко переменил тему разговора, направив ее в русло повседневных дел, после чего все почувствовали себя непринужденно. Воцарилась атмосфера взаимного уважения. Когда оба торговца встали, собираясь уходить, Яхмос спросил Исфиниса:

— Господин, когда вы намерены отправиться к губернатору Юга?

Удивившись подобному вопросу, Исфинис ответил:

— Возможно, завтра.

— У меня есть просьба.

— Какая?

— Я хочу отправиться в его владения вместе с вами.

Исфинис остался довольным и спросил юношу:

— Ты знаешь дорогу туда?

— Знаю очень хорошо.

Эбана пыталась возразить, но сын жестом руки заставил ее умолкнуть. Исфинис улыбнулся и сказал:

— Если вы не возражаете, он станет нашим проводником.