Роковая тайна сестер Бронте - Екатерина Митрофанова Страница 23

Согретые приветливыми лучами солнца, они нередко пробирались к своим излюбленным смородиновым кустам, в тени которых можно было беспрепятственно пристроиться со своим рукоделием. Это незамысловатое занятие помогало сестрам отвлечь свои мысли от постоянного чтения и к тому же предоставляло отличную возможность провести часы, предназначенные для ежедневных прогулок с максимальной пользой для себя. Наполняя свое времяпрепровождение приятным делом, они внесли в свое унылое существование некоторое разнообразие и избавились, таким образом, от смертельной скуки, являвшейся ранее неизменной спутницей их прогулок.

В доме дети тоже не сидели сложа руки. Они активно включались в стремительный водоворот трудового процесса, так что очень скоро уборка комнат и приготовление пудингов стали для всех девочек, включая самых маленьких, столь же привычными, как регулярные занятия чтением и письмом. Несомненно, подобные благоприятные перемены явились результатом влияния тетушки Брэнуэлл.

Сама мисс Брэнуэлл почти никогда не покидала своей комнаты и лишь изредка появлялась в общей гостиной. Одна мысль о том, чтобы выйти на улицу, повергала ее в крайний ужас, ибо паническая боязнь простуды безраздельно владела ее сознанием.

Такое странное поведение тетушки не оставляло равнодушным живое любопытство детей, предоставляя им богатейшую пищу для размышлений. Не выдержав столь мучительной пытки неведения, дети решились наконец обратиться к отцу в смутной надежде утолить разыгравшийся интерес к причудам тетушки Брэнуэлл. Однако, к своему великому разочарованию и огорчению, они не получили от него ожидаемого объяснения. Патрик Бронте с видимой неохотой очнулся от своего обыкновенного задумчивого оцепенения и сухо заметил:

— Надо думать, вашей тетушке не слишком нравится здешний климат, — хозяин устремил пристальный взгляд куда-то вдаль; по лицу его скользнула едва заметная саркастическая улыбка, и он с презрением добавил: — Оно и понятно: нежные, ухоженные тепличные растения, волею Судьбы занесенные в дикие, северные края, обычно чахнут под воздействием непривычного для них лютого холода.

В продолжение длительного срока дети постоянно размышляли над услышанным. Абстрактные образные сравнения были для них непонятны и отнюдь не проясняли в их представлении правдивой картины. С удвоенным нетерпением ожидали они очередного утра, когда в назначенный час явятся в комнату тети за новой порцией заданий.

Наконец, время настало. Девочки, как обычно, разместились возле тетушки Брэнуэлл со своим шитьем. Разумеется, на сей раз их внимание едва ли могло быть сосредоточено на работе. Неизменное прилежание юных барышень будто бы мгновенно растворилось в воздухе и, к немалому огорчению тетушки, результаты не замедлили сказаться. Крайне встревоженная мисс Брэнуэлл заботливо осведомилась относительно здоровья своих племянниц и получила в ответ единогласное горячее уверение в том, что с ними все в порядке.

— Быть может, вы чем-то расстроены? — предположила мисс Брэнуэлл.

— Нет, тетя, — раздались робкие возгласы.

— В таком случае, что же с вами происходит? Я склонна предполагать, что любое дело может доставить истинное удовольствие лишь тем людям, кто способен взяться за него с максимальной добросовестностью. Чем серьезнее будет ваше отношение к работе, тем более щедро она способна вознаградить, уверяю вас.

— А вы сами находите радость в любом деле, тетя? — осмелилась вмешаться Мария, невольно откладывая в сторону лоскут изувеченной материи и затаив дыхание в ожидании ответа.

— Конечно! — изрекла мисс Брэнуэлл с некоторой долей торжественности. Затем, немного подумав, добавила уже более ровным, серьезным тоном: — Во всяком случае, надеюсь, что это так.

— Вы могли бы рассказать что-нибудь о своей жизни, тетя? — спросила Мария напрямик.

— А что моя жизнь? Надо сказать, она ничем не отличается от той, что ведет подавляющее большинство людей!

— Но ведь не каждый человек сидит в доме целыми днями! — возразила Элизабет, поражаясь собственной смелости. — Неужели у вас ни разу не возникало желания выйти на улицу, тетушка!

— Что ты, детка! Бог с тобой! — порывисто воскликнула мисс Брэнуэлл, широко раскрыв глаза. — Бывало в моем родном Пензансе, — а, надо сказать, я слыла одной из самых обаятельных женщин Корнуэллского графства… Что, не верите? — тетушка лукаво подмигнула племянницам. — Мисс Элизабет Брэнуэлл в свое время славилась красотой и утонченностью настоящей светской дамы… Только не думайте, что я похваляюсь своим блестящим прошлым, ибо это удел лишь тех несчастных, у кого не осталось никаких целей и надежд на будущее…

Так вот, в Пензансе я частенько даже не хотела возвращаться домой — до того мне нравилось, нарядившись в какую-нибудь изящную, со вкусом подобранную одежду, весело и непринужденно пройтись по улицам этого удивительного, сказочно-прекрасного небольшого городка — в одиночку или в компании близких подруг. Нравилось беззаботно любоваться пестрыми коврами южных цветов, застилающих множество миниатюрных ухоженных клумб, с необузданным восторгом внимая восхитительным переливам звонких птичьих голосов. Ах, как все это было прелестно! А какие в тех местах добрые и отзывчивые люди! Как охотно мы проводили время в приветливых компаниях, постоянно собирающихся в различных домах Пензанса! Я, помнится, с особым невыразимым удовольствием брала понюшку из изящно отделанной золотой табакерки и пускалась в самые обыкновенные сплетни… Увы, всех этих милых, безобидных удовольствий теперь уж не вернуть.

— Вы несчастливы здесь, в Йоркшире, правда, тетя? — предположила задумчивая, проницательная Шарлотта.

— Несчастлива? — повторила ошеломленная тетушка. — А с чего это мне быть несчастной? Сдается мне, каждый человек, обитающий на этой земле, счастлив по-своему. И это никак не зависит от места его пребывания… Хотя, конечно, мне лично в непосредственном сообразовании с моими увлечениями и склонностями, составляющими привычный для меня образ жизни, больше подходит Пензанс.

— Почему же вы тогда приехали в Гаворт и зачем живете в нашем доме, милая тетушка, если вам здесь не нравится? — вопросила немало озадаченная Элизабет.

— Потому что… — мисс Брэнуэлл ненадолго замолчала, затем, поразмыслив, с видимым огорчением, произнесла: — Вы еще слишком малы, чтобы понять это. Ну, теперь — марш за уборку: скоро обед! Что-то мы слишком заговорились!

Дети подчинились с большой неохотой. Они предпочли бы посидеть еще со своей тетушкой, чтобы хоть как-то скрасить ее одиночество и развеять печаль.