Канатоходка. Автобиография - Наталья Варлей Страница 21
Канатоходка. Автобиография - Наталья Варлей читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
В первом же из гастрольных городов я поняла, что Гурьянов, грубо говоря, спит с цирковой наездницей – тощей, вульгарной, ярко накрашенной литовкой…
Мне даже и в голову не пришло, что я могу не поделиться своими соображениями с Лидкой: не было тем, которые бы мы с ней обходили; мало того, я сочла «своим долгом» её предостеречь…
Лидка, конечно, устроила Славе «допрос с пристрастием». А тот (непостижимо – прямо средневековое коварство!!!) заявил, что это наглая ложь. Мало того, оговорил меня, сказав, что как раз всё наоборот – это я начала на гастролях сразу к нему «клеиться», а он, верный Лидке, меня отверг. Тогда я обиделась и из мести ОКЛЕВЕТАЛА ЕГО! Никакой наездницы, никакой литовки в помине не было – мир, дружба, любовь!!! – но есть Варлей-завистница!..
И Лидка, моя любимая, закадычная подруга, с которой мы дышали одним воздухом, с которой знали друг про друга всё – от увлечённостей до мыслей! – СРАЗУ ПОВЕРИЛА СЛАВЕ И НЕ ПОВЕРИЛА МНЕ!.. Мне, которая никогда её не обманывала и не подводила… Что это?!. «Любовь зла?..» Или наша дружба для неё оказалась детской блажью?.. Я была ошарашена такой несправедливостью и «торжеством лжи»… Я пыталась объясниться, но… ничего не получилось…
Наша дружба резко оборвалась… Сейчас-то я понимаю, что Лидке НЕОБХОДИМО БЫЛО самой поверить человеку, которого любила. И из нас двоих она выбрала его. Я стала «жертвенной коровой» (или ягнёнком, неважно!).
Они поженились. Лида родила дочку…
А потом он начал (вернее, продолжил!) изменять… Лида узнала и попыталась выяснить отношения. За это он так жестоко её избил, что у неё начались проблемы с головой, и она наполовину потеряла слух… Сотрясение мозга, инсульт…
Так до конца и не восстановилась речь. Когда мы с ней разговаривали по телефону, она говорила с затруднениями – спотыкалась, заикалась… Она рассказала мне, что в цирке она всё ещё работает. Славу не простила… Позже он с кем-то подрался и зарезал человека ножом… Его посадили надолго в тюрьму, где он и умер…
Вот такая история… Лидка была вполне весела. Сокурсники рассказывали, что видели её в «Союзгосцирке» и она замечательно выглядит… Мы с ней договаривались встретиться, но как-то сразу не получилось…
А потом, наверное, каждая по-своему усомнилась в необходимости такой встречи. И мы потеряли друг друга из виду совсем…
Я, по-моему, уже рассказывала, что в «Союзгосцирке» тогда, когда я выпустилась из училища, работала «система конвейера», регулируя передвижения артистов и номеров из города в город, из программы в программу…
По разнарядке первым гастрольным городом у меня был Волгоград. Так как технически номер мой был сложным, а аппаратура с реквизитом весили 290 кг, мне нужен был постоянный ассистент, который помогал бы мне с правильной подвеской и растяжкой. Он помогал бы в репетициях, а во время моего выступления стоял бы на страховке и контролировал работу униформистов, которые вручную поднимали и спускали трапецию (вместе со мной) в начале и конце номера…
Бонич – так негласно именовали Зиновия Бонича и студенты, и преподаватели – решил, что самое правильное не брать «кота в мешке» со стороны, а соединить в одной программе два номера из нашего выпуска. Чтобы мы друг другу помогали и чтобы кто-то из моих сокурсников, отработав свой номер, ассистировал в моём, получая за это отдельные, хоть и небольшие, деньги…
Выбор пал на Бориса Руденко, а точнее, он сам вызвался: все годы учёбы он был безответно в меня влюблён и, видимо, в гастролях, когда я буду от него зависеть, надеялся «добить»…
Мы прилетели в Волгоград. Сначала всё шло нормально, но потом Борис не стал «терпеливо и трепетно» ждать, а начал предпринимать «атаки», а когда понял, что результат нулевой, поставил «вопрос ребром»: либо я выхожу за него замуж, либо он отказывается ассистировать. Ясное дело, я притязания на мою свободу отвергла…
И в результате меня оставили в Волгограде ещё на одну программу (это была программа Белорусского цирка, так на время я стала «белоруской»), а Борис со своим номером укатил в другой город…
Мне стал ассистировать кто-то из униформистов. И однажды, засмотревшись на меня под куполом, парень о чём-то задумался и забыл, что меня пора опускать вниз, а для этого надо отвязать канат и скомандовать, чтобы трапецию плавно опускали…
Когда он понял, что музыка уже заканчивается, а я всё ещё под куполом, он быстро отвязал верёвку и практически выпустил её из рук… Трапеция «со свистом» полетела вниз… Я удержалась, но сорвался привязанный к рамке металлический стул (на котором я сидела, играя на концертино). Он рухнул мне на лоб (ведь я работала с «гордо поднятой головкой», как учила меня незабвенная Елена Стефановна!)…
Зал ахнул в едином порыве!.. Я сделала вид, что ничего не случилось, и побежала к выходу. Инспектор манежа широким жестом отправил меня на повторный «комплимент»… Зал ахнул ещё раз: на глазах изумлённой публики (а в зале была большая французская делегация) на моём доселе гладком лобике вырастала огромная сине-красная шишка!..
За кулисами меня уже ждали цирковые друзья. Они наблюдали за происходящим из прохода и успели принести лёд, который раздобыли у мороженщицы, торгующей рядом с цирком… Я долго морозила свой лоб, но… Утром мне пришлось выстричь густую чёлку, которую ношу и по сей день…
С белорусским цирком я проехала несколько волжских городов: кроме Волгограда – Саратов и Ярославль…
А потом мне пришла разнарядка в Одессу… Я плакала, расставаясь с моими друзьями, с которыми проработала вместе почти 4 месяца – большой срок! – Яном Польди, Геной Горловым, братьями Денисовыми… Это были месяцы общения, дружбы, влюблённостей, общих праздников, общих радостей, общих проблем, которые легче было «разруливать» совместными усилиями…
Прощаясь с этим периодом моей жизни, я даже не подозревала, что Одесса станет городом, в котором моя судьба развернётся совсем в другую сторону…
В Одессе я попала в программу, где ковёрным клоуном был великий (только тогда об этом многие – и я в том числе! – не знали) Леонид Енгибаров.
«Ковёрным» клоун называется потому, что он выходит в манеж (на ковёр), когда униформисты выносят и устанавливают реквизит для следующего номера, то есть, по сути, – заполняет паузы…
Лёня не просто «заполнял» – каждый его выход ждали, и это были маленькие шедевры. Енгибаров не только был «грустным клоуном», или «клоуном с осенью в душе», как его называли. Он владел всеми жанрами циркового искусства – ходил по свободной проволоке, жонглировал, был прекрасным силовым акробатом, эквилибристом, мимом… Он мог подняться под купол после воздушного номера, не выходя при этом из образа странного влюблённого человека…
Его репризы были нежными и философскими. И ни одного пустого выхода, ни одной пошлой шутки… Зал смеялся и восхищался. Леонид Енгибаров был большим артистом!..
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии