Сюнну, предки гуннов, создатели первой степной империи - Владимир Ключников Страница 2

По мнению историка VIII века н. э. Сыма Чжэня, племена, которые во времена Тана и Юя назывались шаньжун или сюньюй, в эпоху Ся (XXI—XVI века до н. э.) стали именоваться чуньвэй, в эпоху Инь (до XI век до н. э.) — гуйфан, в эпоху Чжоу (до середины III века до н. э.) — яньюн, а к эпохе Хань (с 206 года до н. э.) стали известны под общим именем сюнну.

Племена сяньюнь, упомянутые Сыма Цянем, тоже традиционно считались предками сюнну. Об этом, обобщая сведения китайских древних источников, сообщает Н. Я. Бичурин:

«Когда последний государь династии Ся умер в изгнании в 1764 году, то сын его Шунь-вэй немедленно с частью своего народа оставил Китай и поселился в Монголии. Потомки его известны были Китаю под названием сяньюнь, а потом под названием хунну. Они занимали нынешний Чахар, Ордос и пространство между ними вдоль Великой стены».

Напомним, что Великой стены во времена сяньюнь еще, конечно, не было. Что касается Ордоса и Чахара — эти территории, располагавшиеся за северными границами Поднебесной, сегодня входят в состав Внутренней Монголии; от собственно Монголии их отделяет пустыня Гоби.

В наши дни многие востоковеды возражают против того, чтобы отождествлять сяньюнь и сюнну, полагая, что особенности древнекитайской фонетики исключают возможность трансформации первого этнонима во второй. Так или иначе, в течение многих веков это мнение преобладало. И уж во всяком случае, некоторые древние авторы возводили историю сюнну к легендарному Шунь-вэю (Чунь-вэю). Сыма Цянь пишет: «Родоначальником сюнну был потомок рода Ся-хоу по имени Чунь-вэй». А комментатор III века Чжан Янь отмечает, что в иньский период Чунь-вэй бежал и переселился на север. Правда, Чунь-вэй сегодня тоже считается более мифическим, чем историческим персонажем, и китаисты очень невысоко оценивают теорию Л. Н. Гумилева, который из вскользь сделанного древними историками упоминания о группе китайцев, переселившихся на север, выводит схему зарождения народа сюнну.

Династия Ся, потомком которой считался Чунь-вэй, была первой императорской династией Китая — предыдущие, мифические, императоры передавали власть не сыновьям, а наиболее достойным из своих подданных. Впрочем, правители рода Ся тоже относятся скорее к области мифологии, потому что никаких письменных свидетельств их существования не сохранилось — все, что о них известно, было записано значительно позднее. А вот сменившие их династии Шан, а затем Инь правили уже во вполне историческую эпоху, от которой до наших дней дошло множество документов — более двадцати тысяч.

Правда, документы эти были весьма своеобразными, в основном они представляли собой бараньи лопатки и панцири черепах — их нагревали раскаленным стержнем и по образовавшимся трещинам истолковывали волю духов и почивших предков. К счастью для грядущих археологов и историков, китайцы внесли в этот мистический ритуал присущую им любовь к бюрократическому порядку. К предкам обращались в письменном виде, причем на гадательных костях записывались вопрос или просьба, дата, имя гадателя, полученный ответ, а иногда сообщалось и о том, сбылось ли предсказание. Заодно предку могли пообещать, что в случае благополучного разрешения проблемы его почтят жертвоприношением, порою — весьма богатым, ведь многие вопросы носили важный политический или военный характер. Поскольку таких костей сохранилось множество, мы можем довольно полно представить себе историю, быт и нравы эпохи Шан—Инь. Именно в начале этой эпохи и жил, согласно китайским хроникам, легендарный (или, скорее, мифический) Чунь-вэй, которого Сыма Цянь называет родоначальником сюнну.

В иньских гадательных надписях довольно часто упоминаются северо-западные соседи иньцев, цяны — это еще одно из названий предполагаемых предков сюнну. С цянами иньцы воевали, захватывали их в плен и даже охотно приносили в жертву. Богов в нашем понимании у иньцев практически не было, но их с успехом заменяли духи природы и почившие предки. Сохранилась, например, надпись: «Предку Гэну приносим в жертву триста человек из племени цян».

Надписи на гадательных костях сообщают о «лошадиных цянах» и «во множестве разводящих лошадей цянах». Отметим, кстати, что, хотя северные соседи Поднебесной славились своими лошадьми, верховой езды они в иньские времена, да и гораздо позже, еще не знали. В эпоху Шан—Инь на территории Китая и его окрестностей появляются первые запряженные конями повозки, а достоверные свидетельства верховой езды известны, как это ни удивительно, только с V века до н. э.

Впрочем, цянам, равно как и прочим возможным предкам народа сюнну, далеко путешествовать и не приходилось. Кочевое скотоводство вовсе не обязательно предполагает масштабные передвижения по бескрайней степи — для того чтобы считаться кочевником, достаточно иметь разнесенные на некоторое расстояние зимние и летние пастбища. Археологи доказали, что у северных соседей Поднебесной это расстояние (по крайней мере в исследованном районе долины реки Хайнун-гол) со времен бронзового века равнялось примерно 5 километрам — именно так были в среднем разнесены летние стоянки в окрестностях рек и зимники в предгорьях. Интересно, что такая система актуальна для скотоводов этого региона и по сей день.

Среди племен, которых китайцы отождествляли с сюнну или же с их прямыми предками, Сыма Цянь часто называет жунов (они же — цяны иньских гадательных костей) и ди. Эти два племени (или, точнее, две группы племен) обитали на северных и западных границах Китая; они, вероятно, мало отличались друг от друга, участвовали в совместных военных операциях, и их иногда рассматривают как один народ — предшественник сюнну. Народ этот был весьма воинственным, недаром слово «жун» поначалу означало «военный», и лишь позднее так стали называть целые племена (кстати, не только кочевые). Впрочем, многие современные китаисты считают, что жуны, ди и даже ху «не имеют никакого отношения к сюнну».

Отметим, что и Л. Гумилев возражает против отождествления сюнну с жунами: он ссылается на историка VII века Фан Сюаньлина, который называл сюнну северными дисцами, а про жунов лишь сообщал, что их земли граничат с землями сюнну.

Фан Сюаньлин писал: «[Племена], относящиеся к группе сюнну, именуют общим названием бэй-ди — северные дисцы. Земли сюнну на юге соприкасались с землями [бывших] владений Янь и Чжао, на севере граничили с пустыней, на востоке примыкали к землям девяти иских племен, на западе доходили до земель шести [племен] жунов. Из поколения в поколение [племена] подчинялись друг другу и не принимали системы летосчисления, принятой в Срединном государстве».

Когда эпоха Шан—Инь сменилась эпохой Чжоу, основными письменными источниками о жизни Поднебесной стали ритуальные бронзовые сосуды, на которых было принято оставлять пространные записи о значимых событиях. И здесь снова под разными названиями упоминаются племена, которые считались предками сюнну. На рубеже XI—X веков пограничные стычки с северными варварами сяньюнь носили постоянный характер — сосуды сообщают о боях, захвате пленников и добычи. Известно, что некий доблестный китайский полководец Ши-гун «отрубал головы и пленял врагов». Сразившись с сяньюньцами, он добыл 5 боевых колесниц, 20 телег, 100 баранов, 30 металлических шлемов, 20 треножников, 50 котлов и 20 мечей.