Кровавая королева - Сьюзен Фрейзер Кинг Страница 2

1025 год от Рождества Христова

В первый раз меня похитили, когда мне едва исполнилось девять лет. Я помню дикий, безотчетный ужас, когда чужой всадник приблизился и стащил меня с пони. Мы направлялись на север, в гости к нашему свойственнику королю Малькольму, на осенний сбор общины в Сконе. Преисполненная гордости за свою мохнатую лошадку и расшитое седло, я настояла на праве ехать самостоятельно между отцом и старшим братом Фаркухаром. А потом внезапно из-за деревьев появилась целая группа всадников. Они кричали, кони становились на дыбы, а потом один из них протянул руку и подхватил меня, как куклу.

Воспоминания об этом дне не померкли в моей памяти, однако стали несколько разрозненными. Одежда похитителя пахла прогорклым дымом, заросший щетиной подбородок казался мне снизу квадратным, руки, державшие поводья, были сильными и черными от сажи. Я помню красно-коричневый цвет его плаща, но не могу вспомнить его имя. Я знаю, что оно никогда в дальнейшем не произносилось в моем присутствии.

Я брыкалась, визжала и вертелась, как уж на сковородке, пока мне не удалось вытащить его кинжал, распоров при этом себе большой палец. Я собиралась защищаться, хотя совершенно не владела этим оружием. Но выбора у меня не было.

Он быстро выхватил у меня кинжал, но я тут же оторвала от его плаща большую круглую застежку и вонзила ему в щеку. Это его слегка остудило. Осыпая меня проклятиями, он ослабил хватку, и я, соскользнув с седла, рухнула на холодную землю и сломала себе руку. Откатившись в сторону чуть дальше, чем намеревалась, я едва не оказалась под копытами лошади, когда мимо пронеслись мои сородичи.

Затем раздались крики и звон оружия; не прошло и нескольких минут, как мой похититель с двумя телохранителями были убиты. Отец и его приближенные разделались с ними уверенно и быстро.

Я с колотящимся сердцем наблюдала за смертоносной схваткой, вжавшись в оледеневшую землю, чувствуя, как рука наливается тяжелой болью. До этого я никогда не видела столько крови. Мне доводилось слышать звон оружия во дворе нашей крепости в Файфе, но я никогда прежде не видела, как клинок входит в тело, и не слышала того легкого изумленного всхлипа, с которым душа без предупреждения покидает плоть. Увы, в дальнейшем мне доводилось слышать этот звук слишком часто.

Я до сих пор храню ту бронзовую застежку с круглым отполированным гагатом, хотя вряд ли когда-нибудь ее надену. Она лежит в шкатулке, где хранятся мои драгоценности, и ее тусклый блеск напоминает мне о том, что я должна быть сильной и осмотрительной.

Мой брат Фаркухар скончался от ран, полученных во время той схватки. Я видела его противоестественно изогнутое тело, лежавшее на земле, хотя люди отца не дали мне рассмотреть его целиком. Но зато я помню соленый вкус своих слез и скорбный вопль отца, отозвавшийся эхом в морозном воздухе.

У Фаркухара остался маленький сын Малькольм и бледная, вечно страдающая вдова, которая вскоре вернулась на юг к своей семье, оставив Малькольма на воспитание Боде. Отец черпал утешение в этом ребенке, поклявшись найти тех, кто замыслил нападение, лишившее его сына и чуть не лишившее дочери.

После тщательного расследования Боде выяснил, что люди были подосланы Крайненом, нерукоположенным аббатом Дункельда и мормаером [3]Атолла. Он был женат на старшей дочери короля. Мой отец всегда считал его высокомерным болваном, а после этого и вовсе начал испытывать к нему ненависть. На следующем же заседании королевского суда Боде обвинил Крайнена из Атолла в том, что тот пытался похитить меня и выдать замуж за своего сына Дункана, и в том, что тот жестоко убил Фаркухара Мак Боде. Крайнен все отрицал и заявил, что это Боде напал на его людей без каких-либо на то оснований, а посему сам является виновником гибели Фаркухара.

Стороне, признанной виновной, предстояло заплатить кро, традиционную компенсацию скотом и утварью в соответствии с титулом. Пока все дожидались решения короля, атмосфера настолько накалилась, что Боде и Крайнен вступили бы в рукопашную, если бы не разнявшие их стражники.

Справедливость в тот день оказалась повержена, ибо моему отцу, который тоже был мормаером, пришлось отдать множество коров за убитых воинов Крайнену, а также их семьям и королю. Крайнен наслаждался победой, радуясь, что ему удалось сохранить и набитые церковные сундуки в Дункельде в неприкосновенности, и благосклонность своего монаршего тестя. Король же, старый Малькольм, предал своих свойственников Боде и Фаркухара. Мой отец так и не простил ему предательства. И эта обида, вкупе с предшествовавшими, не могла не стать источником пожара.

Вскоре я узнала, чем вызвано наше презрение к Малькольму. Из-за затеянных им распрей мы потеряли многих сородичей, включая отца Боде, короля Кеннета, который был убит тогда еще юным Малькольмом, носившим имя Разрушителя и занявшим после убийства трон своего двоюродного брата.

После этого моя цена еще больше возросла, ибо у Боде не было других наследников. А я являлась прямым потомком кельтских королей, и в моих жилах текла чистейшая королевская кровь. Я могла озолотить одним мановением своей руки.

Я — Грюада, дочь Боде Мак Кеннета, сына Дуфа. Мои предки были королями скоттов, и я была рождена в королевском доме клана Габрана, который гордится первым королем скоттов и пиктов Кеннетом Мак Алпином. Моя родословная восходит к пиктам, которые изначально населяли эти земли, и к пришедшим из Ирландии скоттам, которые обосновались в Аргилле. Мы гордимся своими предками и помним свои родословные наизусть.

Моя родословная включает в себя древние королевские династии Шотландии, потомком которых был мой отец, и кровь верховных королей Ирландии, начиная с Ниалла Нойгьяллаха, от которых происходила моя мать. Наше генеалогическое древо имеет много ответвлений, и некоторые ветви пребывают в состоянии вражды, но все они отходят от двух главных стволов — клана Габрана и клана Лоарна, которые в свою очередь выросли из одного и того же древнего королевского корня.

Жизнь моя постоянно находилась под угрозой, потому что любой взявший меня в жены мог претендовать на трон Шотландии. Не чувствовали себя в безопасности и мои родичи, ибо их смерть привела бы к истреблению нашего рода, что расчистило бы путь к трону другим претендентам. Вот чем чревата жизнь для потомков древних королевских родов.

Так что кровь предков принесла мне мало добра. Я была подобна жаворонку, беззаботно взлетевшему в небеса и не подозревающему о том, что за ним наблюдают ястребы, лишь выжидающие удобного момента, чтобы наброситься.

Во второй раз меня похитили, когда я гуляла по холмам со своей двоюродной сестрой Биток и горничной Эллой, саксонкой. Мне только что исполнилось тринадцать, ибо я была зачата в день святого Мартина и родилась в конце июля. Мы собирали растения для знахарки Маири, матери Биток. Она послала нас за плауном, тысячелистником и вереском, особенно его редкой белой разновидностью; мы складывали соцветия в огромную корзину, которую тащила Элла. Отыскав плаун, мы пропихивали правую руку в левый рукав, с тем чтобы не погубить целительную силу растения.