Сирена - Михаил Волконский Страница 18
Сирена - Михаил Волконский читать онлайн бесплатно
В первую минуту ему стало страшно, а затем сделалось еще страшнее, потому что он почувствовал, что его двойнику так же страшно, как и ему.
Это двойное, обоюдное ощущение страха особенно казалось жутким.
– Ты напрасно читаешь! – сказал ему двойник.
Он не сказал этого ясными и определенными звуками, как звучит обыкновенно человеческая речь, даже как будто губы его не шевельнулись, но Кирш испытал такое впечатление, как будто слова действительно были сказаны.
– Почему же напрасно? – спросил он в свою очередь, сам не зная как и не слыша звука своего голоса.
– Потому что ты попал в историю, которой нельзя пренебрегать, и должен так или иначе постараться если не раскрыть ее, то сообщить тому, кого она касается.
– Я думал об этом! – согласился Кирш.
– Я знаю, что ты думал, да одних дум недостаточно: надо действовать.
– Да! Но как?
– Прежде всего пойти и рассказать.
– Кому?
– Неужели ты не знаешь?
Кирш добросовестно постарался догадаться, но никак не мог собрать свои мысли.
– Нет, не знаю. И к чему загадки задавать? Если пришел, так говори прямо.
– Да, я именно затем и здесь, чтобы напомнить тебе: ты забыл про князя Куракина!
Кирш хлопнул себя по лбу ладонью.
Куракин, которого Кирш знал только понаслышке, был в самом деле наиболее подходящий человек для того, чтобы пойти к нему и рассказать все.
– Куракин! Разумеется, Куракин! – несколько раз повторил себе Кирш. – Я завтра же пойду к нему.
– Смотри, завтра же! Время терять нельзя!
– К тому же Куракин, кажется, в Петербурге. Я слышал, что он нездоров.
– Я тоже слышал.
– Больше тебе ничего мне сказать не надо?
– Больше ничего!.. Разве вот что: Варгин совсем голову потерял от этой леди; ты бы присмотрел за ним!
– Об этом я сам знаю. Еще один вопрос: ты еще когда-нибудь ко мне придешь?
– Какие глупости! Я всегда с тобой.
– Не придирайся к словам; ведь ты понимаешь, что я хочу спросить: я тебя еще раз увижу?
– Не знаю; это будет зависеть от тебя самого.
Кирш провел руками по лицу, крепко зажмурил глаза и открыл их: перед ним никого уже не было.
Густые тени ползли из углов, и только окна яснели более светлыми пятнами. Кирш зажег свечку; окна потемнели, комната приняла свой обыкновенный вид: те же крашеные стены, те же гравюры на них в узких деревянных рамах, полки библиотеки и тот же стол, заваленный книгами.
Кирш, очнувшись, стал быстро рыться в них, выбрал один небольшой томик, переплетенный в старую тисненую кожу, перелистав, отыскал в середине загнутую страницу и принялся опять читать.
Это была французская книга, и на странице, которую отыскал Кирш, начинался особый отдел, носивший заглавие «De doublement», что значит «О раздвоении».
На другой же день с утра Кирш бросил свои книги и отправился к князю Куракину.
Куракиных было тогда двое на видных административных постах. Один, князь Алексей Борисович, занимал место генерал-прокурора; другой, брат его, Александр Борисович, был пожалован при воцарении императора Павла вице-канцлером.
Павел Петрович в бытность свою наследником престола имел сношения через князя Александра Борисовича с масонскими ложами. Александр Куракин был сам посвященный масон, знакомый с так называемыми герметическими науками, человек безупречной жизни. Все знали его как вельможу, причем общий голос свидетельствовал о его доброте, отзывчивости и доступности.
Куракин принял Кирша, когда тот велел доложить ему, что желает видеть его по важному государственному делу.
– Ну, в чем дело? Что такое? – стал ласково спрашивать князь Александр Борисович, усадив Кирша и улыбаясь ему.
В последнее время он чувствовал себя не совсем здоровым, никуда не выходил и сидел, несмотря на лето, в городе, у себя в доме, который находился на площади, напротив Зимнего дворца.
Кирш рассказал все, начиная с поездки в загородный трактир. Он передал подробно князю, как Трамвиль просил отвезти в Зимний дворец письмо с пятью латинскими буквами вместо адреса, передал свой разговор с арапом Мустафой и с серым человеком.
Куракин выслушал внимательно и переспросил, когда Кирш замолчал:
– Неужели он так и велел вам сказать: «Он жив в сыне»?
– Да! – подтвердил Кирш.
– Этому арапу?
– Да!
– Странно! – покачал головой Куракин.
– Мне тоже, – сказал Кирш, – показалось это странным, что у них такой лозунг, имеющий важное таинственное значение.
– А вам разве известно оно?
– Не вполне точно, князь, но в общем я, кажется, предугадываю его смысл по тем книгам, чтение которых составляет мое любимое дело.
– Вы читаете такие книги?
– Да.
– А сами не посвящены? Не имеете еще масонской степени?
– Нет, я только ищу ее!
Князь Куракин замолчал и задумался.
– Очевидно, – проговорил он наконец, – случай заставил вас попасть в хитрую интригу, затеянную довольно смело и дерзко. В том, что она существует, я не сомневался и видел уже по некоторым данным ее действие.
– Вот именно! – подхватил Кирш. – Этот серый человек без обиняков сказал мне, что все идет отлично, потому что с каждым днем теряют и теряют свое значение при дворе такие лица, как вы Очевидно, в их расчетах удалить от государя всех искренне преданных ему, честных людей!
– И к сожалению они добьются своего.
– Но кто «они»?
– Не знаю! Я знаю только, что государю нет удачи в окружающих его людях! Насколько была счастлива в выборе своих помощников покойная императрица Екатерина, настолько император Павел Петрович несчастлив. Россией около ста лет правили женщины; двор, а за ним и все общество, до того привыкли к этому, что им трудно испытывать теперь строгость твердой мужской власти. А проявление ее было необходимо для нас: ведь дошло до такой распущенности, что в присутственные места чиновники вовсе не ходили, а гвардейские офицеры ездили в каретах, грея руки в собольих муфтах. Павел Петрович деятельно и энергично принялся за дело правления. Посмотрите ряд указов, изданных им: один другого замечательнее; нет отрасли народного хозяйства, нет части государственного управления, о которых он не подумал бы! Он первый выказал заботы о крестьянах. К сожалению, мы, дворяне, воображаем, что Россия только для нас, и заботимся лишь о своих интересах; о своих интересах заботятся также и придворные, мечтающие только о наградах и о своей карьере, и военные, недовольные тем, что отняли у них муфты и заставили их служить по-военному. Возле государя нет людей, которые точно и толково исполняли бы его распоряжения; последние истолковываются вкривь и вкось или умышленно, или по непониманию переиначиваются. Много-много лет пройдет, пока оценят Павла Петровича и воздадут ему должное, отличат его дела и распознают главное от не главного, а пока это главное будет затемнено сплетнями, нелепыми рассказами и интригами вроде той, случайная сопричастность к которой привела вас ко мне. В данном случае, очевидно, тут не без иностранного влияния. Вы говорите этот Трамвиль – француз, ехавший прямо из-за границы?
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии