Столетняя война - Эжен Перруа Страница 17

Понятно, что весть об избрании Филиппа баронами и пэрами Франции не вызвала радости при лондонском дворе. Для надменной Изабеллы и ее любовника Мортимера Филипп был, как его позже прозовут фламандцы, «королем-подкидышем», узурпатором престола, по праву причитавшегося юному Эдуарду III. Совет в столице Плантагенетов отказался признать свершившийся факт и решил заявить о правах своего государя. Но последнему недоставало сил, чтобы с легким сердцем идти на вооруженный конфликт. Поэтому он был вынужден избрать выжидательную политику, которая позволила «узурпатору» беспрепятственно утвердиться. Лондон рассчитывал, что смена династии вызовет во Франции несогласие и волнения. Надо было их дождаться, а тогда уж попробовать воспользоваться ими. Английские чиновники в Гиени получили приказ следить за эволюцией общественного мнения, по возможности возбуждать его против нового короля и быть готовыми вмешаться в случае малейших проявлений недовольства. Но ничего так и не произошло. Более чем за два месяца пребывания у власти Филипп не обнаружил никого, кто усомнился бы в его правах на престол. Он мог совершенно безнаказанно принести в жертву удовлетворенному общественному мнению несколько особо ненавистных финансовых чиновников — такие процессы стали как бы обязательным атрибутом начала каждого нового царствования — и созвать всех вассалов на свое помазание. Эта церемония, состоявшаяся 29 мая 1328 г. в Реймсе, показала всю спокойную мощь его власти. Принести ему оммаж прибыли все владельцы фьефов, больших и малых. Отстраненные от наследования короны дочери последних Капетингов получили только скудные компенсации. Самой опасной была Жанна, дочь Людовика X и жена его кузена Филиппа д'Эврё, после смерти отца выдвинувшая претензии на Наварру и Шампань — наследство жены Филиппа Красивого, земли, где возможность наследования по женской линии установилась прочно. Первым оттеснил свою племянницу от престола Филипп V в соответствии с соглашением, которое в 1318 г. заключил с опекуном юной принцессы, герцогом Эдом IV Бургундским; он удерживал все наследство в обмен на обещание 15 000 ливров ренты с графств Ангулем, Мортен и Кутанс и выплату 50 000 ливров наличными. Карл IV, вопреки оговоренному в этом соглашении, поступил так же; намного позже, в последние месяцы царствования, он пообещал дополнительную компенсацию в 20 000 ливров. Филипп VI, хотя не имел на это наследство никаких прав, основную его часть присвоил. Сразу после своего помазания он оставил Жанне и ее мужу королевство Наварру, где более чем на век утвердится эта младшая ветвь королевского дома Франции, но взял себе Шампань и Бри взамен за уступку графств Ангулем и Мортен, хоть и обладавших меньшей ценностью. Дочери Филиппа V могли рассчитывать на то, что со смертью матери получат графство Бургундское. Наследница Карла IV, как и вдова последнего, юная Жанна д'Эврё — которой предстояло в статусе вдовы прожить еще почти полвека, — получили иллюзорные компенсации, еще менее существенные. Никто не выразил протеста против этих сделок, выгодных для французской короны.

Более того, начало царствования было отмечено громким военным успехом. Несколько лет назад крупный фьеф Фландрия, к которому последние Капетинги были столь суровы в своей политике, снова забурлил. Конечно, верность графа на сей раз была вне подозрений. Ги де Дампьерр и Роберт Бетюнский уже почувствовали на собственной шкуре, что значит бунтовать против слишком сильного сюзерена ^[38]. Но фламандское население, особенно во фламандскоязычных и промышленных провинциях Севера и Запада, разозленное тяжелыми военными налогами, которые оно было обязано платить королю, а также ощущавшее угрозу процветанию своих ремесел, вновь поднялось сразу и против монаршей власти, и против графа, союзника короля. Принявшее опасные масштабы восстание в сельских местностях, начавшееся в 1322 г., было, несомненно, вызвано раздражением мелких суконных центров против драконовской регламентации, которой их связывали крупные города. Скоро к движению примкнули и городские ремесленники, весьма косо смотревшие на новое усиление патрициев. Филипп по призыву своего вассала ^[39] решил пойти покарать бунтовщиков и заодно отомстить за обиду, которую в 1302 г. нанесли французам отряды коммун, разгромившие французское рыцарство при Куртре. Последнему из «остов» Фландрии предстояло прославиться больше всех и достойно увенчать политику, неуклонно проводившуюся более тридцати лет. В июле 1328 г. на поле битвы под Касселем, битвы, ставшей достойным ответом на ту, в которой потерпели поражение «золотые шпоры», натиск вассалов Филиппа VI сломил сопротивление фламандских ремесленников, и тех сурово принудили подчиниться.