Иешуа, сын человеческий - Геннадий Ананьев Страница 16

Взяв себя в руки, Иисус начал размышлять, и сразу же родилась успокаивающая мысль: по ритуалу проникновения в святилище ему отведено какое-то время, ради испытания силы и храбрости, поэтому он постарался успокоиться и примоститься на ступенях так, чтобы как можно экономней расходовать свои силы.

Время, однако же, шло, и никаких признаков того, что к нему придут на помощь, не появлялось. К тому же фонарик начал тускнеть — Иисус встряхнул его, фитилек засветился ярче, но вскоре вновь потускнел.

Выходило, что масло рассчитано на определенное время, стало быть, есть выход из этого положения. Может, низ все же? Он еще раз вгляделся в черноту колодца, чтобы убедиться, возможно ли прыгнуть вниз, но и на сей раз понял, что он при первом поиске дна не ошибся, ибо колодец казался вовсе бездонным. Оттуда, если туда угодишь, действительно нет обратного хода, да и переломанные кости никто оттуда не станет вытаскивать.

Словно молотком по темечку стукнуло предупреждение иерофанта у закрытых еще дверей в Святилище: «Это — бездна, которая возвращает назад только сильных духом…» Потом Иисус узнает, что висел на лестнице в Колодце Истины и что это было самое страшное испытание для тех, кто желал познать Священную Истину Посвящения, а на дне этого колодца, поистине бездонного, покоятся кости многих десятков, а то и сотен слабых духом. Но об этом жрецы расскажут ему лишь тогда, когда окончательно примут его в свое братство, сейчас же он полностью был предоставлен самому себе: его жизнь висела на волоске, и не оборвется ли этот волосок, зависело только от него самого.

«Есть выход! Есть!» — внушал он самому себе и, влекомый этой упорной мыслью, приподнял тускнеющий фонарик, чтобы осветить стены слева и справа от лестницы. Слева — идеальная гладкость. Справа… Стоп! Свет вроде бы куда-то углубляется. Вытянул до предела руку с фонариком и — о! радость! Встрепенулось сердце в восторженном биении.

«Есть!»

И тут, словно кто-то подсказал ему: не спеши, будь осторожен. Иисус заставил себя подчиниться внутреннему голосу. Встряхнув фонарик, он еще раз осмотрел пробитый в скале лаз из колодца. Ступенька. Шершавая. Значит, не поскользнешься. Дальше, похоже, пол идет ровнее. Вот и поручень, за который можно ухватиться, чтобы перетянуть себя с лестницы. Чего же тогда медлить — хватайся за поручень и — вперед?..

Но что-то вновь придержало его прыть. Иисус, дотянувшись до поручня одной рукой, вторую не оторвал от лестницы, и это спасло его. Господь хранил его для славной кончины, а не для безвестного падения в бездну. Поручень оказался ловушкой для тех, кто, теряя разум при виде спасительного лаза, не поосторожничал: поручень не выдерживал веса тела, выдергивался из гранита, и торопыга летел вниз.

Пот выступил на лбу у Иисуса, понявшего, что случилось бы с ним, не прислушайся он к голосу извне, внутреннему голосу. Он еще раз встряхнул фонарик и увидел наконец именно то, что было нужно: почти незаметный штырь, торчавший в самой ступеньке почти у боковой стенки лаза. Оказалось, что и ухватиться за него не так уж неудобно.

Вот теперь — вперед!

За ступенькой, как и предполагал Иисус, ровность. Ползти легко. Можно двигаться без боязни скатиться обратно. А метров через двадцать этой узкой ровности — площадка. С высоким потолком. Можно расслабиться и вдохнуть полной грудью прохладного воздуха, прежде чем начинать подниматься по винтовой лестнице. Теперь уже не так важно, что свет фонарика съежился до крошечного светлячка, а затем и вовсе исчез — улетел светлячок. Полная темень. Придется подниматься ощупью. И поскорее. Жрецы, должно быть, уже потеряли надежду на его появление. Раз догорел фонарик, значит — конец.

Вот уже и свет. Все выше и выше. Вот ярче светлое пятно над головой. Наконец, площадка перед бронзовой решеткой, изящно сплетенной. За ней — широкая галерея. Свод ее поддерживают кариатиды, в руках которых нежно светятся хрустальные лампы. Там свет, там — жизнь.

Увы, дверца в решетке заперта, и нет никого, кто бы мог ее отомкнуть.

«Придется ждать. Кто-то все же должен появиться».

Иисус приготовился ждать долго, ибо теперь понял окончательно: его здесь не предполагают увидеть, раз время горения фонарика миновало. Похоронили, выходит, в колодце. Что ж, пусть удивятся.

На всякий случай он постучал кулаком по решетке, но звук оказался глухим, какой не разносится далеко. Иисус разочаровался, но зря: стук его был услышан, и с доброй улыбкой на лице появился жрец. Это был маг в ранге пастофора — хранителя священных символов. Он неспешно, с достоинством отомкнул калитку и впустил Иисуса. Ничем он не выказывал своего удивления тем, что испытуемый, хотя и просрочил все расчетное время, все же осилил трудный путь к свету. К свету жизни. К свету познания Истины.

— Ты, выдержавший первое испытание, вступаешь в галерею Священных Символов. Их двадцать два.

Иисус теперь разглядел (из-за решетки увидеть их мешали кариатиды), что в промежутках между прекрасными статуями женщин потерянного мира источали мягкий свет символические фрески.

— Двадцать два символа двадцати двух тайн, которые являются азбукой оккультной науки. Это — Абсолютная Истина, ключи, которые открывают источники мудрости и силы, если приводятся в действие волей духа. Каждая буква священного языка, каждое число выражают в этом священном языке троичный закон, имеющий свое отражение в мире божественном, в мире разума, в мире физическом. Если ты приложишь старание, с годами познаешь в совершенстве язык магии и его пояснения, переходя от буквы к букве, от числа к числу, узнаешь таинственный состав вещей через Изиду Уранию к колеснице Озириса, от молнией разбитой башни к Полярной звезде и в конце концов к короне магов, — тогда твоя воля соединится с волей Божественной, чтобы проявлять правду и творить справедливость. Обладатель короны магов вступает еще в этой жизни в круг силы и власти над всем сущим и над всеми вещами и явлениями. Вот это и есть вечная награда для освобожденного духа…

Это, пожалуй, посерьезней того, что познал он, Иисус, в тайном центре ессеев. Ради этого стоило тащиться через безводную пустыню, а затем пройти испытание, рискуя жизнью, которое благодаря Господу окончилось благополучно.

Окончилось ли? Пастофор, закончив пояснения общего порядка, предупредил:

— Но возможность познать все это, имея на то желание, ты получишь лишь после того, как одолеешь последнюю часть пути испытуемого.

Пастофор отворил в конце галереи Священных Символов потайную дверь и молча, указал Иисусу его дальнейший путь.

Иисус не без трепета перешагнул порог, за которым уходил вдаль темный и узкий коридор, и дверь тут же за ним захлопнулась. Какая неожиданность таится впереди? Но что бы ни пришлось пережить, обратного пути нет. Дверь за спиной захлопнулась наглухо, и стучаться в нее бесполезно. Он уже хорошо усвоил, что никто не придет к нему на помощь на всем испытательном пути.

Постояв немного, чтобы привыкнуть к темноте, он осторожно, на ощупь, двинулся вперед, ожидая в любой миг встретиться с какой-нибудь ловушкой. Но нет, пол твердый, стена, за которую он придерживался рукой, сплошная.