Последняя девушка. История моего плена и моё сражение с "Исламским государством" - Надия Мурад Страница 15

Хезни с Саудом были на работе – Хезни в городе Синджар, а Сауд в Курдистане. Ночью они позвонили в отчаянии от того, что находятся далеко и ничем не могут нам помочь. Единственное, что они могли сделать, – рассказать, что происходит у горы Синджар. Десятки тысяч езидов вместе со своим скотом двинулись по единственной дороге к горе. Счастливчикам повезло сесть в машины или повиснуть на бортах грузовиков и обогнать пеших путников. Некоторые везли стариков в тачках или несли их на спинах, сгорбившись под тяжелым грузом. Под жарким полуденным солнцем скончалось несколько очень больных стариков. Их исхудалые тела свалились на обочину, словно сухие ветки. Остальные перепуганные беженцы так спешили, что едва замечали их.

По пути езиды избавлялись от лишних вещей. Выбегая из дома, они брали с собой коляски, куртки, кастрюли и прочие пожитки, которые было жалко оставлять и которые, по их мнению, могли пригодиться. Как, например, готовить еду без кастрюли? Что, если они устанут нести детей на руках? Вернутся ли они домой до наступления зимы? Но с каждым шагом идти становилось труднее, путь казался все более долгим, и эти вещи превращались в мертвый груз, который они бросали у дороги, словно мусор. Дети едва волочили ноги, подошвы на их башмаках отваливались. Добравшись до горы, некоторые принялись подниматься по ее неровным склонам, другие прятались в пещерах, в храмах или скрывались в горных деревушках. Автомобили петляли по узким дорогам, некоторые, потеряв управление, падали на бок. Все горное плато заполонили толпы лишенных крова людей.

Но и на горе их не ждало облегчение. Некоторые езиды принимались искать еду и воду, другие не могли найти потерянных родственников или взывали о помощи к жителям деревушек. Кое-кто сидел, застыв на месте от усталости или в раздумьях о будущем, в первые минуты покоя после прихода ИГИЛ в Синджар. Их поселения заняли боевики, и теперь все, что у них было, досталось чужим. Одно из кладбищ у горы, на котором обычно хоронили детей, теперь было переполнено теми, кто погиб от рук ИГИЛ или умер, добираясь до горы. Детей и молодых женщин похищали, чтобы переправить в Мосул или в Сирию. Более пожилых женщин вроде моей матери уводили и казнили, кидая трупы в массовые захоронения.

Добравшиеся до горы, езиды размышляли, верно ли они поступили, спасаясь бегством. Кто-то запрыгнул на первый же грузовик, кто-то не остановился, чтобы подождать идущих пешком. Нужно ли было взять с собой животных? Племянник мамы родился с физическим недостатком, из-за которого ему было трудно ходить, и он убедил близких, чтобы они шли без него, понимая, что все равно не дойдет. А если бы он дошел? Теперь все выжившие сгрудились на вершине горы, в страшную жару, окруженные ИГИЛ и без всякой надежды на спасение.

Мы слушали об этом, словно узнавали собственное будущее. Мы звонили всем знакомым в суннитских деревнях и в Курдистане, но никто не говорил ничего обнадеживающего. В ту ночь и утро ИГИЛ не атаковало Кочо, но боевики дали нам понять, что, если мы попробуем убежать, они нас убьют.

Жившие на окраине рассказали нам, как они выглядят. Некоторые носили на лицах повязки, у большинства были бороды. В руках у них было оружие, оставленное американцами иракским военным и захваченное на блокпостах и в гарнизонах. Боевики выглядели в точности, как их показывали по телевизору и в пропагандистских видео в Сети. Я не воспринимала их как людей. Для меня они были всего лишь оружием вроде автоматов в их руках, и нацелено оно было на мою деревню.

Командир одного из отрядов ИГИЛ приехал в Кочо 3 августа, и Ахмед Джассо созвал мужчин в джеват. Среди нас самым старшим был Элиас, и он пошел узнать, что происходит. Мы ждали его во дворе, сидя в небольшой тени возле овец, которых загнали сюда, чтобы лучше присматривать за ними. Животные тихо блеяли, не ведая, что творится вокруг.

Рядом со мной сидела Катрин, такая молодая и испуганная. Нас разделяло несколько лет, но мы вместе ходили в школу и вообще были неразлучны. В подростковом возрасте мы обе заинтересовались косметикой и прическами и тренировались друг на друге, изобретая новые стили для деревенских свадеб. Невесты нас вдохновляли; им не приходилось тратить время и деньги, но выглядели они как на фотографиях в журналах. Мы изучали фото моделей и размышляли: «Как она этого добилась? Какого оттенка помаду использовала?» Потом я просила у невесты фотографию и добавляла ее в свой толстый зеленый альбом, представляя, как его будут листать посетительницы моего салона в поисках подходящей прически. К приходу ИГИЛ у меня набралось больше двухсот таких фотографий. На самой моей любимой была изображена брюнетка с высокой прической и воткнутыми в нее белыми цветочками.