Сохрани мою печальную историю... Блокадный дневник Лены Мухиной - Лена Мухина Страница 12

— Да! Да! Да! Да! Отвяжитесь только. Измучили прямо.

— Она признала. Она признала, — завопили все. — Поздравляем, Андрюша, с новым приобретением.

Андрей смеется: «Спасибо, спасибо, кушайте на здоровье».

Мальчишки вываливаются из комнаты. Валя бухается на одеяло. Раскрасневшаяся, смеющаяся, счастливыми глазами обводит нас, девочек:

— Вот черти. Прямо измучили.

Потом поворачивается к нам спиной и лежит, уткнув лицо в подушки.

На пороге появился Андрей.

— Валька, иди скорей. Без тебя ничего не выходит. Валя даже не пошевелилась.

Андрей подходит к ней. Валя закрыла лицо руками. Андрей смотрит на нее, присаживается на корточки.

— Валя, ты что, что с тобой? Придвигается к ней. Я слышу его шепот.

— Валя, ты что — обиделась? Валечка, мы же только шутили. Мы тебя обидели? Да? Валя? Ответь. Прости нас, мы грубо пошутили. Ты простишь нас? Мы больше не будем.

— Андрей, отстань от меня!

Андрей сразу выпрямился, встал во весь рост.

— У-у, презренная! Ну и шут с тобой. Ломается, с ней и пошутить нельзя.

Андрей отходит к двери.

— Валя, последний раз спрашиваю, пойдешь нам помогать?

Валя живо поднимает голову.

— А что вам помогать?

Андрей озабоченно: «Да мы вот, понимаешь, кофе хотим сварить».

— Так ведь это пара пустяков. А вы что, не умеете?

— Да когда уж нам, — отвечает Андрей.

— Вот бестолковые. Валя быстро вскакивает.

— Так бы и давно. А то ломается, терпеть не могу, когда девчонки ломаются… — и прибавляет, с усмешкой прибавляет: — А еще жена моя.

— Ну, ты насчет жены потише. Убегает.

Андрей берет с подоконника кружку и тоже уходит, напевая: «Будем мы с тобой жениться, радость моя».

Я почти все свободное время проводила с Тамарой. Заберемся мы с ней на холм, что напротив школы, и начинаем петь песни, какие только в голову придут. Или размышляем, что такое любовь, как объяснить иными словами слово наивность.

Однажды после работы я лежала на склоне холма одна и думала о разных вещах и о разных людях. Было около 7 часов. Погода была хорошая, тепло, ласково грело солнце. Мимо меня в моем воображении проплывали лица людей, каких я когда-либо знала. Вдруг в моем воображении явственно прозвучали слова: «Будем мы с тобой жениться, радость моя!» Перед моим воображением стоял Андрей во весь рост. Бесстрашное, почти дерзкое выражение лица. Стройный, красивый, волнистая прядь волос ниспадает на высокий лоб. Боже мой, почему Вовка не похож на него, и сразу перед воображением встал Вовка. Вот он — высокий, стройный, такой хороший. Почему он меня не любит, как бы я хотела, чтоб он меня полюбил, как Сережа Зою. Чем я хуже Зои.

Вот театр. Мы сидим рядом. Мы смотрим «Стакан воды». Я украдкой взглядываю на него. Вот он, совсем рядом, такой близкий и такой чужой, мне так хочется положить свою руку на его. Но ему не до меня. Он поглощен сценой.

Вот он с потертой тюбетейкой на спутанных волосах. Он лежит на животе, подперев ладонями щеки, и задумчиво смотрит куда-то. А поезд все мчится. Грохочут большие товарные вагоны. Мы едем в город. Мне хорошо лежать на боку на втором ярусе на дощатых полках. Через соседа лежит Вовка, рядом с ним спит Миша Ильяшев.

Вот он поворачивается ко мне. И его задумчивое лицо начинает расплываться в улыбку. Счастливая детская улыбка. Он ничего мне не говорит, он смотрит на меня и широко, дружески улыбается. Так может только улыбаться товарищ, когда хочет показать своему другу, что сейчас испытывает его душа. Я смотрела в его счастливые горящие глаза и также счастливо улыбалась. Редко бывает Вова в таком расположении духа, в каком он сейчас. И мы долго еще смотрим друг на друга и без слов понимаем один другого.

Вот он стоит на углу улицы со своими товарищами. Весь в белом, стоит и сосет эскимо. Такой спокойный, равнодушный ко всему, как будто никакая в мире сила не может его взволновать.

А вот бывший кабинет директора в школе. Я стою у печки, Вова сидит на диване рядом с моей мамой. И мы смотрим друг на друга, и он опять улыбается той самой знакомой улыбкой, и неизвестно, что он хочет ею выразить. Или он опять счастлив, или обрадовался, увидев «старую знакомую», или еще от чего-нибудь…

Гул самолетов прерывает мои размышления. Я возвращаюсь к действительности. С соседнего холма спускаются шумной гурьбой ребята из 15-ой. Они поют какую-то песню, припевая все время «топай, то-па-ай!». Они направляются к подошве холма, на котором я сижу. Теперь я расслышиваю слова этой песни. Грубая, похабная песня. Можно подумать, что собрались какие-то хулиганы с бывшей Лиговки. Потом они запели другую песню. Получше. Мне даже она понравилась. Я запомнила следующее: