Василий Шульгин. Судьба русского националиста - Святослав Рыбас Страница 11
Василий Шульгин. Судьба русского националиста - Святослав Рыбас читать онлайн бесплатно
Могла ли страна успешно развиваться, если почти 85 процентов ее населения было притеснено общинными порядками? Наступало время, когда требовалось освободить крестьян от полузависимости. Как подступиться к этому, никто не знал.
Философ К. Д. Кавелин считал общину «страховым учреждением» от «безземелья и бездомности», при этом так характеризовал качественный состав сельского населения: «…огромная, несметная масса мужиков, не знающих грамоте, не имеющая даже зачатков религиозного и нравственного наставления».
Общинной системой контроля и взаимопомощи тем не менее, как писал Витте Николаю II в 1898 году, «парализуется жизненный нерв прогресса», крестьянство «теряет стимул закономерно добиваться улучшения своего благосостояния». Он предлагал освободить крестьян от опеки местных властей и общины. По его расчетам, это даст увеличение объема производства и три миллиарда рублей дополнительных поступлений в бюджет. Николай II не ответил.
Трудно было ответить, ведь «несметная масса мужиков», выйдя из-под контроля, могла стать дикой ордой. И, кроме того, не было иного механизма нейтрализовать разрушительную энергию «лишних» крестьян (аналогия с дворянами, «лишними людьми»), скрытую безработицу которых (это свыше тридцати миллионов человек) в 1913 году община, как плотина, пока еще была в состоянии удержать.
Аграрная проблема перерастала в кризис развития. Один странный случай произошел в Смоленской губернии, где помещик Волков приобрел два трактора и сноповязальную машину, но так и не решился их применить, так как это лишило бы крестьян заработка, который они постоянно имели в его поместье. Но это означало, что Волков шел против экономических законов.
Таких, как он, было много даже в окружении Николая II. Да и сам царь относился к их числу. Поэтому устремления других групп населения, связанных с промышленностью, культурой, образованием, торговлей, имели мало шансов получить поддержку политического класса.
Так, Константин Петрович Победоносцев, обер-прокурор Святейшего синода, был принципиальным сторонником общины и видел революционную угрозу в попытках ее упразднить, передав коллективную землю индивидуальным хозяевам. К профессору Пихно он относился как к идейному противнику, стороннику Витте, и когда представился случай, добился его отъезда из Петербурга. Дело было в том, что Дмитрий Иванович женился на матери Василия не вполне по церковным порядкам, обвенчавшись где-то в Румынии. (Вообще Шульгины и Пихно очень вольно трактовали традиционное семейное право.)
И нельзя сказать, что Победоносцев был совсем не прав в своем противостоянии. Взрыв общины, как мы увидим, разнес вдребезги империю.
Перед Витте и его единомышленниками стояла труднопреодолимая преграда: дворянская сословная система управления. Мелкие и средние дворянские поместья быстро меняли хозяев, а крупные помещики в целом сохраняли свои владения (в центрально-черноземных и поволжских губерниях до 60–70 процентов всего объема частной земли) [18].
Две войны, внешняя и внутренняя. — Политический террор. — России нечего ждать от братьев-славян
Помещики разорялись, беднели, пополняли ряды чиновников, буржуазии, интеллигенции (в том числе и революционно настроенных групп). Многие переживали тяжелый психологический надлом, ощущая свою невостребованность.
В 1860 году, накануне Великих реформ, в России насчитывалось около 20 тысяч интеллигентов, к концу века — около 200 тысяч (свыше двух процентов от 125 миллионов населения). Конечно, не все они были настроены оппозиционно к дворянской империи, но многим приходило на ум, что дворянскую верхушку следует заменить на более адекватную своему времени. Вспомним, что террор «Народной воли», в которой состояли и дворяне, оборвал жизнь императора Александра II. Перенаселенность и растущее в силу этого малоземелье деревни все заметнее превращались в мину под рельсами набирающего ход российского локомотива.
Между тем перемены нарастали и в иной сфере — изменялся состав образованного класса. В 1897 году потомственные дворяне составляли уже лишь 23 процента от числа университетских студентов [19]. Разночинная интеллигенция, знающая народную жизнь, не удовлетворенная темпом перемен, становится действительным и опасным оппонентом власти. Само дворянское государство, исповедующее идеи жертвенного служения отечеству и императору, воспринимается ею как архаизм.
Реформа самоуправления приоткрыла образованным слоям путь к реальной власти на местах, позволила в противовес государственной бюрократии заниматься широким кругом вопросов, от создания земских школ и пунктов проката сельхозинвентаря до строительства дорог и больниц. Эта деятельность приобретала политический характер, постоянно сталкиваясь с чиновничьими препонами. Именно в земской среде зарождался русский парламентаризм.
Пореформенная Россия — это уже другая, новая страна, развивающаяся на иных скоростях. Железные дороги, телеграф, электричество преображают ее жизнь, стимулируют внутренний рынок, науку и образование.
Мир тоже изменяется: в Соединенных Штатах отменяется рабство, в Японии идет «революция Мэйдзи», Пруссия собирает немецкие княжества сначала в Северогерманский союз, а затем в Германскую империю, объединяется Италия.
И русская интеллигенция не желает ждать, когда власти начнут с ней сотрудничать.
Вот несколько пунктов из «Катехизиса революционера» Сергея Нечаева, в котором впервые в отечественной истории была заявлена программа политического террора.
«§ 1. Революционер — человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью — революцией…
§ 6. Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью революционного дела. Для него существует только одна нега, одно утешение, вознаграждение и удовлетворение — успех революции. Денно и нощно должна быть у него одна мысль, одна цель — беспощадное разрушение. Стремясь хладнокровно и неутомимо к этой цели, он должен быть всегда готов и сам погибнуть, и погубить своими руками все, что мешает ея достижению» [20].
И это утверждал русский интеллигент!
В 1890-х годах, как и ожидал Витте, промышленное производство удвоилось — в частности, производство чугуна в три раза, суровых хлопчатобумажных тканей на 75 процентов, добыча каменного угля почти в 2,7 раза. Нефтяная промышленность вышла на международный уровень, успешно конкурируя с американской. В российскую промышленность активно вошел иностранный банковский капитал, подчеркиваем, прежде всего — французский, имевший кроме экономических интересов и геополитические.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии