Звездные войны. СССР против США - Антон Первушин Страница 10

Реактивный институт занимался широчайшим кругом вопросов, связанным с применением ракетной техники в военном деле. В частности, Сергей Королев вел проекты крылатых ракет, обозначаемых индексами 06/I,06/II, 06/III (216) и 06/IV. Испытания этих аппаратов проводились на Нахабинском и Софринском полигонах; первое из них состоялось уже в начале 1934 года. Полеты ракет позволили накопить определенный опыт и усовершенствовать конструкцию. В 1936 году на основе незавершенного проекта "О6/IV" была разработана крылатая ракета "212". Внешне она напоминала небольшой самолет и предусматривала установку жидкостного двигателя ОРМ-65, созданного ленинградским конструктором Валентином Глушко.

И все же главной темой для Королева оставался стратосферный ракетоплан, проходивший в документах РНИИ под обозначением "РП-218" (или "Объект № 218" — индекс означает: отдел № 2, тема № 18). Предполагалось разработать экспериментальный пилотируемый аппарат для получения практического опыта. Машина мыслилась двухместной. Экипаж в полете должен был использовать скафандры. Расчеты показали возможность обеспечить высоту полета до 25 км и скорость до 300 м/с (то есть около звуковой). Взлет планировался с помощью буксировки тяжелым самолетом до высоты 8 км, на которой включался ракетный двигатель. При этом Сергей Королев рассматривал два варианта двигателей для установки на ракетоплан: жидкостный и твердотопливный.

Довести работу до испытаний авторам "РП-218" не дали: осенью 1938 года руководители РНИИ были арестованы как враги народа; в следующем году по обвинению во вредительстве в тюрьму отправились Сергей Королев и Валентин Глушко.

Несмотря на аресты и реорганизацию, институт продолжал функционировать. Тема ракетоплана, обозначение которого изменили на "РП-318-1", досталась авиаконструктору Алексею Щербакову: доведение двигательной установки поручили инженеру Арвиду Палло. Планер испытали в свободном полете в начале 1939 года; с февраля по октябрь двигатель прошел "прожиги" на стенде. Исторический полет ракетоплана "РП-318-1" состоялся 28 февраля 1940 года. Самолет-буксировщик "Р-5" несколько раз прорулил по полю, подготавливая взлетную дорожку в глубоком снегу. Летчик Владимир Федоров занял место в кабине пилота. На высоте 2800 м ракетоплан отцепился от буксировщика, включился ракетный двигатель.

В своем отчете Федоров писал: "Пуск РД прошел нормально. Все контрольные приборы работали хорошо. По включении РД был слышен ровный нерезкий шум. <…> Примерно за 5–6 с после включения РД скорость полета возросла с 80 до 140 км/ч. Я установил режим полета с набором высоты 120 км/ч и держал его все время работы РД. <…> После включения РД нарастание скорости происходило очень плавно. На всем протяжении работы РД никакого влияния на управляемость "РП-318" мною замечено не было. Планер вел себя нормально — вибраций не ощущалось. Нарастание скорости от работающего РД и использование ее для набора высоты у меня, как у летчика, оставило очень приятное ощущение".

Десятого и 19 марта 1940 года состоялись еще два успешных полета. Они убедительно доказали, что техника двигателестроения в Советском Союзе вышла на уровень, при котором производство ракетопланов могло стать будничным делом. Однако история распорядилась иначе.

ТРОФЕЙНЫЕ РАКЕТЫ

После массированной бомбардировки британской авиацией ракетного центра Пенемюнде высшее военное руководство Германии постановило создать резервный исследовательский полигон в Польше. На новой площадке предполагалось также готовить войсковые соединения для обслуживания боевых позиций ракет "А-4 / V-2". В качестве места был выбран эсэсовский артиллерийский полигон Хайделагер, расположенный в местечке Близна. Там и разместилась 444-я испытательная батарея, которая запустила свою первую ракету 5 ноября 1943 года. При стрельбах на польской территории неудачи следовали одна за другой: некоторые ракеты не взлетали; другие поднимались и сразу падали, разрушая стартовую позицию; третьи взрывались на высоте в нескольких километрах от места запуска. Только десятая часть "А-4" выполнила задачу, достигнув цели.

Понятно, что подобная активность эсэсовцев, запускающих в небо огромные ракеты, не могла не привлечь внимания польских партизан. Через подпольщиков информация о полигоне поступала в Лондон. Английская разведка даже снарядила специальный самолет, чтобы вывезти для изучения детали, собранные партизанами в местах падения ракет. После небольшого размышления премьер-министр Уинстон Черчилль обратился с посланием к Иосифу Сталину, в котором просил обратить особое внимание на район Близны и постараться как можно быстрее захватить его силами советских войск. Глава СССР проникся важностью ракетной темы и дал указание Наркомату авиационной промышленности подготовить группу советских инженеров, которые должны с тщанием изучить все, что будет найдено на полигоне Близны. Сразу после освобождения от немецких войск в Хайделагер была направлена первая экспедиция — так в руки советских специалистов попали настоящие детали баллистических ракет "А-4 / V-2".

Основная деятельность по раскрытию секретов "оружия возмездия" началась только после окончания войны. Восьмого июля 1945 года была создана Комиссия по изучению немецкой техники. Более двухсот инженеров под руководством Алексея Исаева и Бориса Чертока обосновались в городе Бляйхероде (Тюрингия) — там когда-то находился завод по ремонту и доводке ракет, признанных бракованными. Изучение вопросов предстартовой подготовки и пуска ракет поручили группе "Выстрел", которою возглавили Сергей Королев и Леонид Воскресенский. На заводе № 1 в Зоммерде (Эрфурт), где производились корпуса ракет, открылось советско-германское конструкторское бюро под руководством Василия Будника и Василия Мишина. На заводе № 2 в Нордхаузене распоряжался Валентин Глушко, которому поручили восстановить технологию производства ракетных двигателей. В поселке Лехестен, неподалеку от Нордхаузена, разместилась группа Арвида Палло — она занималась восстановлением стендов для испытаний камер сгорания. Специалисты завода № 3 в Кляйн-Бодунгене работали над технологией и оборудованием сборки ракет "А-4". За аппаратуру систем управления взялся завод № 4 в Зондерхаузене. В местечке Берка расположилась БОН — Бригада особого назначения под командованием генерала Александра Тверецкого, задачей которой стало изучение боевого применения ракет; туда отбирали самых толковых офицеров из авиации и гвардейских минометных частей, повелителей "катюш".

Чтобы как-то скоординировать деятельность многочисленных групп, работающих в Германии над ракетной тематикой, в марте 1946 года было принято решение о создании в Бляйхероде единой научной организации — института "Нордхаузен". Возглавил его Лев Гайдуков, должность главного инженера получил Сергей Королев. Именно здесь бывший "вредитель" начал эскизные проработки варианта ракеты "А-4", рассчитанной на дальность до 600 км, — будущей "Р-2".

Тогда же, в начале 1946 года, у советских инженеров возникла идея постройки специального ракетного поезда. Он должен был обеспечивать запуски "А-4" в любой местности — так, чтобы не требовалось никаких построек, кроме железнодорожной колеи. В составе поезда предусматривалось наличие двадцати специальных вагонов: для автономных испытаний бортовых приборов, вагона службы радиотелеметрических измерений, фотолаборатории с устройствами обработки пленки, вагона испытаний двигательной автоматики и арматуры, электростанции, компрессорной, мастерских со станочным оборудованием, ресторана, бани и душевых, салона для совещаний, броневагона с электропусковым оборудованием. Сама ракета устанавливалась на стартовом столе, который вместе с подъемнотранспортным оборудованием входил в комплектацию специальных платформ. Кажется невероятным, но к декабрю 1946 года были построены и полностью укомплектованы два таких спецпоезда. В течение первых послевоенных лет советские ракетчики просто не мыслили себе работы без этих железнодорожных составов.