Святой Грааль. Во власти священной тайны - Ричард Барбер

«Благородная книга о Граале начинается с посвящения: «во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». Эти Три Лица составляют Единую Сущность; Сущностью этой является Бог, ибо именно от Бога исходит благородная история о Граале, и всем тем, кто внемлет ей, подобает быть весьма внимательными и забыть о своей низости и недостоинстве, ибо те, кто внимают ей всем сердцем, найдут ее весьма поучительной…»

Грааль — таинственный и пугающе-загадочный образ, выходящий за пределы привычной фантазии и духовности, образ, который на протяжении восьми последних веков воплощал собой недостижимый идеал в литературе Запада. Предлагаемая книга — это попытка проследить и сопоставить все то, что нам известно о Граале: он во всех своих ипостасях есть плод творческого, созидающего воображения, но при этом — нечто особенное, претендующее на роль высочайших религиозных святынь и духовного опыта.

Хотя Грааль на протяжении ряда веков и пребывал в забвении и пренебрежении, он воскрес и вернулся вновь, став особо привлекательным для художников и литераторов. Возникнув в виде сакрального христианского символа, он претерпел эволюцию, воплощаясь во множестве различных форм.

Эта тема привлекает самое пристальное внимание любителей исторических загадок, а также последователей эзотерических и мистических учений. Это связано в первую очередь с тем, что мы пока не можем ответить на вопрос: «Что же такое Святой Грааль?» Самый первый автор, упоминающий этот загадочный термин и, возможно, являющийся создателем самой идеи Грааля, сводит свою историю к несколько иному вопросу: «Ради чего нужен Грааль?» — а поскольку он так и не смог ответить, вопрос этот продолжает задаваться вновь и вновь. Первоначальный мистический и непостижимый Грааль возымел неожиданный отклик: за очень небольшой промежуток времени более полудюжины выдающихся писателей своей эпохи приложили руку к компилятивным переработкам уже существующих историй о Граале или созданию новых. В процессе этого возникла новая художественная форма — роман в прозе, который спустя много веков превратился в роман-новеллу современного типа. Но, поскольку существо дела этим не исчерпывалось, оказалось, что концепция Грааля явилась неожиданным предметом позднейших богословских дебатов, и притом — не чем-то далеким и неконкретным, а возникшим на основе самого драматически экспрессивного события, очевидцами какого только могли стать простые люди той эпохи — простые христиане. И благодаря этому причудливому смешению поэтического воображения и религиозной веры появились страницы, по экспрессивности и насыщенности являющиеся достойными соперниками заключительных сцен дантовского «Рая» и трансцендентного финала «Фауста» Гете.

Все это — крайне масштабные темы и вопросы исключительной важности. Итак, с чего же нам начать наши поиски Святого Грааля? Если говорить о конкретных материальных предметах, первое свидетельство о Граале мы обнаружили на страницах одного средневекового манускрипта. Этот объект оказался для нас настолько непонятным, что нам пришлось описать его основные признаки, как если бы это был некий древний артефакт, найденный в археологическом раскопе. Общее, что сближает манускрипт с современной книгой, — это его материальная структура. Он тоже состоит из отдельных частей, соединенных воедино аналогичным образом, но во всем остальном не имеет ничего общего с нашими книгами. Манускрипты писались от руки на пергаменте — тонко выделанной коже коров или телят, которая перед тем, как попасть в руки переписчика, подвергалась долгой и тщательной выделке. Переписчики, писавшие его, использовали особый почерк, который неподготовленный читатель сегодня практически не в состоянии прочесть, за исключением специалистов. Одна из главных трудностей связана с тем, что писцы часто пользовались всевозможными сокращениями. Это было обусловлено тем, что переписка книг представляла собой исключительно длительный и трудоемкий процесс, и сокращения позволяли экономить время ^[1]. Нам крайне редко удавалось получить оригинальную рукопись средневекового манускрипта, и его переписка неизбежно влекла за собой возникновение мелких, а порой и крайне существенных ошибок и описок Таким образом, тексты, с которыми мы работали, дошли до нас через третьи, а то и четвертые руки. Все это приходилось отслеживать и выявлять терпеливым редакторам при подготовке текста к современному изданию. А если то, что стремился поведать средневековый автор, хотели сделать доступными для сколько-нибудь широкой публики, а не только узкой кучки специалистов, текст приходилось переводить.

Средневековые романы и книги о Граале варьируются от лапидарно-элегантно простых до сложнейших поэм, обладающих такой степенью семантико-синтаксической анархии, которой мог бы гордиться сам Джеймс Джойс. К тому же важно учитывать дистанцию времени — своего рода слои веков, накладывающиеся на нашу способность непосредственно воспринимать первоначальный замысел автора.

Более того, манускрипты представляли собой достаточно хрупкие объекты, подверженные гибели в результате пожара и наводнения, червей, мышей и человеческого фактора. Еще в конце эпохи Средневековья библиотечные каталоги пестрели упоминаниями об испорченных манускриптах, написанных шрифтом, который никто не мог прочесть. А в эпоху Реформации и в смутные годы Великой Французской революции были полностью уничтожены целые монастырские библиотеки. В Англии Джон Обри, известный антиквар XVII в., сетовал об утрате манускриптов из библиотеки аббатства Малмсбери, находившегося неподалеку от его имения: «Во дни моего деда клочки манускриптов порхали здесь, как бабочки». Целые куски старинных рукописей использовались в качестве затычек для пивных бочек, обложек новых книг и обертки для перчаток, на производстве которых специализировались жители ближайшего городка. В любой дискуссии о корпусе средневековой литературы неизбежно возникал вопрос о том, что же именно было утрачено. Эта тема еще более усугублялась особым уважением к традициям, бытовавшим в Средние века: дело в том, что все оригинальное и новое вызывало подозрения, и писатели часто выдавали свои собственные сочинения за творения авторов более раннего времени, которые часто были плодом их собственного воображения, как и те тексты, на которые они ссылались. В конце концов, возможно, что мы потеряли не так-то уж много. Существуют общеизвестные примеры, например, труд великого греческого философа Аристотеля о комедии, пандан его сохранившейся книге о трагедии. Мнимое уничтожение уникального (единственного!) экземпляра книги, посвященной комедии, лежит в основе сюжета книги Умберто Эко «Имя Розы». Но при всем невообразимом хаосе, царившем в аббатстве Малмсбери в дни Джона Обри, мы все же можем идентифицировать двадцать пять манускриптов, происходящих из этого аббатства. К тому же из двух дюжин текстов, перечисленных гостем, побывавшим в Малмсбери незадолго до начала трагических коллизий Реформации, почти все сохранились в копиях где-нибудь в других местах.