Фурии Кальдерона - Джим Батчер Страница 99

Тави вздрогнул и несколько раз моргнул. Должно быть, он целую минуту так и стоял на месте, не шевелясь, протянув руку к ближнему грибу. Он встрепенулся и, задыхаясь от волнения, сорвал один гриб, потом другой и аккуратно положил их в поясную сумку.

И тут ему показалось, будто в толще насыпи перед ним что-то шевельнулось.

Вздрогнув, Тави перевел взгляд в ту сторону и сразу же чуть не вскрикнул от боли, уколовшись о шипы следующего гриба. Он отдернул руку, и несколько капель крови упало на светящуюся поверхность насыпи.

В оцепенении смотрел Тави на насыпь и забрызгавшие ее красные точки. Поверхность покрова резко дернулась, вспухла, а потом сморщилась в том месте, где на нее попала кровь. Она вдруг напомнила Тави шкуру какого-то огромного, отвратительного зверя, отчего по коже его забегали мурашки, На его глазах капли крови исчезли в насыпи, растворившись в ней словно упавшие на поверхность воды снежинки.

А потом неясная темная тень в насыпи вдруг вздрогнула. И пошевелилась. Медленно, словно пробуждаясь от долгого, векового сна, она расправила члены, и Тави вдруг ощутил на себе ее жуткий взгляд.

Страх захлестнул его с головой — не тот леденящий страх, который сковывал его движения прежде, но обжигающий страх, оставивший в голове одну-единственную мысль: «Беги!»

Тави повернулся и, не думая о том, что может открыть себя, бросился со всех ног прочь.

Позже он почти ничего не вспомнил из этого бегства. Два-три раза вслед ему раздался из деревьев возмущенный визг Хранителей, но их было немного, и он бежал все быстрее — он даже не знал, что может бегать так быстро.

Только раз он оглянулся на бегу и увидел у подножия исполинского дерева, у входа в дупло-пещеру что-то такое высокое, блестящее, жуткое. Это «что-то» стояло в проеме, и Тави не мог разглядеть его как следует, но каким-то образом ощущал, что это и отвратительно, и притягательно одновременно.

Протяжный, басовитый свист, раздавшийся среди деревьев, показался Тави кошмарным издевательским смехом. Тави ускорил бег, не рискуя больше оглядываться. Он мчался по пружинящей корке покрова, не обращая внимания на боль в ногах и на то, что легкие его вот-вот могут разорваться от непосильной нагрузки. Он едва не пропустил лоскута от одеяла, который он оторвал и повязал на ветку, обозначив этой вешкой обратный путь. От этой вешки была видна следующая, и так, от лоскута к лоскуту, добрался он до веревок у подножия скалы.

— Эй, алеранец! — услышал он голос за спиной. Китаи спрыгнула с ближнего дерева. — Принес?

— Две штуки! — крикнул в ответ Тави. — Больше не получилось.

Китаи протянула руку, и он сунул в нее один из двух грибов.

— Бежим! Ну, живо, живо!

Китаи кивнула, но вместо того, чтобы бежать, пригнулась к земле. Тави стоял рядом, приплясывая от нетерпения и то и дело поглядывая назад.

— Да быстрее же! — выдохнул он. — Ну!

Спокойными, уверенными движениями Китаи достала кремни и ударила их друг о друга. Искры упали на разостланное на земле пропитанное маслом одеяло. Китаи подождала, пока оно разгорится как следует, и схватилась за конец рыболовной лесы — уходя к дереву, Тави намочил ее в пруду. Леска тянулась вверх, перекидывалась через одну из верхних, живых ветвей дерева и спускалась обратно; другой конец ее был привязан к горящему одеялу. Перебирая руками, Китаи вздернула одеяло вверх, пока оно не застряло в листве.

Ветка занялась сразу, осветив все вокруг с высоты, и снова ответом на это стал хор устрашающих воплей — но на этот раз тот басовитый свист перекрыл их и продолжался, когда те уже стихли.

Китаи посмотрела на Тави неожиданно широко открывшимися глазами.

— Что это?

— Не знаю, — ответил Тави. — Кажется, это я… гм… разбудил эту тварь.

Они переглянулись и, не сговариваясь, бросились к веревкам. До них, до безопасности оставались считанные ярды. Краем глаза Тави видел спешивших на огонь со всех сторон Хранителей; они подступали сплошным копошащимся ковром светящихся глаз, суставчатых лап и кожистых панцирей.

Тави добежал уже до веревок, а Китаи оставалось до них каких-то несколько шагов, когда что-то метнулось к ним с одного из покрытых покровом деревьев — что-то длинное, узкое и до ужаса стремительное. Чем бы это ни было, только не Хранителем, ибо оно выбросило вперед длинную конечность, поймало тонкими, хитиновыми пальцами Китаи за лодыжку, и та полетела на землю. Девушка взвизгнула от неожиданности и забилась, однако пальцы держали ее стальной хваткой.

То, что случилось потом, Тави видел урывками. В памяти его сохранилось, как он повернулся и увидел нечто вроде чудовищного размера осы, на полупрозрачных крыльях которой переливались отсветы покрова. Она склонилась над Китаи, резко опустила голову и впилась жвалами в бедро Китаи. Та истошно закричала и принялась молотить кулаками по голове осоподобной твари — раз, два… Потом глаза ее закатились, а тело задергалось в жестоких судорогах. Она продолжала кричать, но и крик выходил рваный и быстро слабел.

Осоподобная тварь, покрытая светящейся слизью покрова, подняла голову и оглушительно засвистела. Со жвал ее капала кровь, и Тави разглядел фасетчатые глаза, а еще какую-то желтоватую жидкость, сочившуюся из ран Китаи.

— Мальчик из долины! — донесся до него далекий голос. Тави задрал голову и увидел Дорогу, свесившегося, держась одной рукой за веревку, над обрывом. Даже на таком расстоянии Тави видел, что лицо его искажено страданием.

— Алеранец! — кричал Дорога. — Тебе ее не спасти! Поднимайся!

Тави переводил взгляд с Дороги на девушку и обратно. Жуткая тварь так и нависала над продолжавшим дергаться телом Китаи. Тошнотворный страх захлестнул его с головой, и он невольно отвернулся, не в силах смотреть на этот ужас. Рука его сама собой вцепилась в спасительную веревку.

Китаи спасла ему жизнь.

Она поверила в его план, поверила в то, что он выведет их обоих отсюда живыми.

И никто, кроме него, не мог помочь ей.

Тави отпустил веревку.

Он повернулся и побежал — не к нависшей над Китаи гадине, но мимо, к светящимся деревьям, к тому из них, которое они только что подожгли. Лес вокруг кишмя кишел Хранителями. Он слышал, как они приближаются, слышал их свист и визг.

Тави подпрыгнул, зацепился за нижний сук дерева, подтянулся и полез по дереву вверх, в направлении огня. На полпути к вершине, подтянувшись к очередной ветке, он оказался нос к носу с Хранителем. От неожиданности тот отпрянул, щелкая жвалами о панцирь.

Времени на размышления у Тави не было. Почти машинально выхватил он из-за пояса зловеще изогнутый нож Линялого и полоснул тварь по глазам. Паук попятился; Тави преследовал его, целя ножом в жуткую морду.

Хранитель взвизгнул и, опрокинувшись навзничь, полетел с дерева вниз, с высоты футов в двенадцать. Снизу донесся хруст, и Тави, увидел, что тварь лежит на спине, слабо размахивая лапами в воздухе, а из разбитого панциря сочится все та же светящаяся жижа.