Тайна третьей невесты - Кира Измайлова Страница 9

«Буду держать себя в руках», – пообещала я себе, толкнула третью дверь… и попятилась. Комната разительно отличалась от виденных мною до того.

Прежде всего, это была библиотека. Во всяком случае, мне так показалось. Но чем иным мог оказаться просторный, на удивление светлый зал, стен которого не видно за стеллажами, заполненными свитками и толстыми книгами в кожаных и деревянных переплетах? У нас дома тоже есть такие – ветхие, тронь – рассыплются прахом.

Но не о книгах я подумала в первую очередь, а о том, что мне недели не хватит на то, чтобы протереть бесконечные полки, – управиться бы до темноты, не то что до обеда! А ведь это еще не все…

– Что тебе тут нужно? – услышала я, едва не уронила ведро и ответила:

– Простите, сударь, меня прислали убираться…

Клянусь, я никого не заметила, войдя в библиотеку! Однако здесь кто-то был. Я не могла рассмотреть его против света, бьющего в большое окно, различила лишь, что высокий и широкоплечий. Мужчина, конечно же, это и по голосу было понятно.

– А, это снова ты! – неожиданно весело произнес он и шагнул в сторону от массивного стола, на котором рассматривал какой-то свиток.

Теперь, когда солнце освещало его сбоку, я узнала… Да, это был ночной незнакомец! Уже не в доспехах, но трудно было бы спутать его с кем-то другим: мужчин такого роста, повторюсь, не часто встретишь. И голос мне запомнился.

– Простите? – только и смогла я сказать, а про себя подумала: он точно не призрак, а человек из плоти и крови, раз оказался здесь среди бела дня!

– Ты настолько серьезно восприняла мои слова о том, что я тебя не видел? – осведомился он, подойдя ближе. – Похвально. Однако я угадал, девушка, – ты служанка, которая позаимствовала платье госпожи, чтобы сбегать на свидание!

– Вы не угадали, сударь, – ответила я и поставила ведро на пол – и так уже руки оттянула. – Платье никого не делает ни служанкой, ни принцессой.

– Надо же, какие разумные речи… Позволь-ка, – он вдруг взял меня за запястье и, прежде чем я успела отдернуть руку, провел жестким пальцем по моей ладони. – Хм… Эти руки не знали работы. Так кто же ты такая, девушка? Зачем переодеваешься то так, то этак, и почему то и дело попадаешься мне на пути?

– Простите, сударь, но если я стану говорить с вами вместо того, чтобы заниматься делом, то не успею закончить работу в срок.

– Ты же не языком собралась пыль вытирать, – сказал он. – К тому же я не вижу в этом необходимости – здесь недавно убирались.

Я посмотрела по сторонам и молча согласилась, что в библиотеке и впрямь царит необычайная чистота. А ведь именно там, где хранится множество книг, пыль скапливается во множестве…

– Что ж, – произнес мужчина, прежде чем я решила сказать, что мне нужно идти, – если ты не желаешь говорить, не стану тебя неволить. Но раз уж ты оказалась здесь, то помоги мне.

– Чем же, сударь? – кашлянув, спросила я.

В голове роились мысли одна другой страшнее. Что будет, если кто-нибудь войдет и обнаружит меня наедине с неизвестным мужчиной? Ведь это… это… Матушка и тетушка множество раз предостерегали нас с кузинами от подобного! А я, вместо того чтобы бежать прочь со всех ног, стою и разговариваю с этим странным человеком!

– Подержи, – незнакомец бросил мне свиток, и я ухитрилась поймать его прежде, чем он упал в ведро. – Мне нужно кое-что переписать отсюда.

– Сударь, у меня не очень-то чистые руки!

– А у меня их всего две.

Я поняла, что он имеет в виду, когда вытерла руки о передник и развернула свиток, – он изо всех сил старался свернуться обратно.

– А если придавить края чем-нибудь тяжелым?

– Я пробовал – неудобно, – был ответ. – Приходится то и дело двигать грузы – я быстро пишу, а читаю еще быстрее. Иди сюда, к свету, девушка, расстели на столе… и держи этого строптивца покрепче. Да, вот так… Я не задержу тебя надолго.

Признаться, мне не очень-то нравилось служить чем-то вроде подставки для книг, но возражать было поздно. Тоже скверная моя черта: вечно тяну до последнего, надеясь, что все как-нибудь разрешится само собой, когда нужно сразу сказать решительное «нет».

Спасибо хоть на том, что, оказавшись напротив незнакомца, я наконец смогла рассмотреть его при дневном свете. Он не был красив. Даже странно, если он здесь для того, чтобы компрометировать девушек, лучше бы выбрали мужчину посимпатичнее. Хотя отталкивающей я его внешность бы не назвала. Лицо, как я и запомнила, – худое, с резко выдающимися скулами и подбородком, длинным и не очень ровным носом. Лисса непременно отметила бы аристократическую горбинку, но, по-моему, горбинка эта возникла вследствие перелома, как у моего второго брата. Непослушные, очень густые волосы – в солнечных лучах они казались бронзовыми – падали на высокий выпуклый лоб, и незнакомец время от времени нетерпеливым жестом заправлял пряди за ухо. Насчет ушей, к слову, ничего не могу сказать, я не настолько искушена, как младшая кузина, чтобы с одного взгляда понять, на чьем портрете уже видела такой изгиб раковины и длинную мочку… с продетой в нее серьгой. Невероятная вульгарность!

И одет он был… странно. Простая рубаха с широкими, присборенными на плечах рукавами, наверно льняная, с вышитой золотом тесьмой на воротнике, а поверх… По-моему, туника, а может, камзол без рукавов? Главное, на груди вышит был все тот же герб! Еще – широкий пояс с металлическими накладками, на нем кинжал в ножнах… Довольно узкие штаны, похоже из тонкой замши, заправлены в сапоги. Так даже охотники в глухомани не одеваются, хотя… определенное сходство прослеживалось. По-моему, такую одежду носили очень, очень давно, еще в те времена, когда не было никакого королевства, а только разрозненные маленькие государства…

Но чтобы знатный человек нарядился подобным образом не на какой-нибудь праздник, где можно представиться хоть оборванным нищим, хоть самим королем… Нет, немыслимо.

Он строчил с неимоверной быстротой и настолько необычным способом, что я невольно замешкалась и перестала разворачивать свиток.

– Ну же, в чем дело? – Он заметил мой взгляд и поднял руку с пером. На пальце сверкнул тяжелый золотой перстень, на запястье – чеканное обручье. – Это не колдовские заклинания, честное слово!

– Почему вы решили, что я решила… – Я запнулась, но все-таки закончила фразу: – Будто это колдовство?

– По глазам видно, – ответил он. – Девушки боятся колдовства, разве не так?

– Наверно… Но я просто хотела спросить, на каком языке вы пишете, – рискнула я. – Никогда не видела ничего подобного…

– Подержи свиток еще минуту, я закончу и расскажу, – попросил незнакомец, и его перо вновь отправилось в стремительный бег по листу желтоватой неровной бумаги.

«А бумага ли это?» – невольно задумалась я. Свиток был пергаментный, совершенно точно, я видела такие в дедушкиной библиотеке, но самой писать на таком материале мне не приходилось. Интересно, каково это? И почему незнакомец использует именно пергамент? А может, я выдумываю, и у него просто не очень хорошего качества бумага?