Ярость Сокола - Вячеслав Шалыгин Страница 9

— Вряд ли ему это позволят. — Тимофеев усмехнулся. — Возможно, вы не догадываетесь, полковник, но в мире очень много серьезных людей и структур, которые не позволят ему и его спонсорам…

— Виноват, товарищ генерал, кому не позволят? — вконец осмелел Евстратов.

— Ему, ему, — генерал снисходительно взглянул на Геннадия, — этому Главному, хозяину Системы.

Он наткнулся на взгляд Евстратова и осекся.

— Э-э, я не расслышал, кому? — добил генерала полковник.

— Черт! — Тимофеев поиграл желваками. — Черт бы побрал эту Сеть и вообще всю эту техническую революцию! Не люди кругом, а виртуальные невидимки! Десять миллиардов невидимок! Вместо лиц цифры, а вместо тел «ники». Арестовать толком некого. Выходит, нас могут захватить и вырезать, как гриппующих кур, а мы даже не узнаем, кто это сделал?!

— Запросто. — Геннадий невесело усмехнулся. — Если вы прочитали размышления Баркова, то легко вспомните, как он мучился, пытаясь вычислить Главного, и так же легко поймете, почему это ему не удалось.

— Главный… виртуальная личность?

— Нет, товарищ генерал, он человек. Но дело в том, что у него вовсе нет локального «виртуального отражения». Вот вы досадуете, что сейчас почти все люди на планете, несмотря на вживленные чипы, биометрические и прочие базы данных, а также внимательный, почти родительский присмотр «Невода», все равно словно невидимки. Правильно досадуете, все так и есть. Ведь в Сети они обезличены, а девять десятых их жизни проходит именно там. Главный же — невидимка в кубе. Он плетет свои интриги целиком и полностью через Сеть и «Невод», да к тому же имеет отличную программу «деидентификации», которая перебрасывает сигнал с компа на комп по всему миру. Я почти уверен, что он видит и слышит все, что улавливают спутники и нанороботы, оставаясь недосягаемым для программ электронного контршпионажа. Верно?

— Верно, верно, — сдался Тимофеев. — Всё вы говорите правильно. И выводы, что в рапорте, что сейчас, делаете правильные. Не слышу только предложений. Что вы конкретно можете сделать?

— Лично я или мы все?

— Лично вы.

— Могу… — Евстратов задумчиво потер подбородок. — Могу уйти в отпуск.

— Угу. — Тимофеев поднял указательный палец. — Вы, Геннадий Петрович, схватываете на лету. Я, признаться, к этому и вел.

Две похвалы за полчаса были явным перебором. Евстратов вдруг отчетливо понял, что его в очередной раз подставляют под раздачу. Хотя тут уместнее будет сравнение с подножкой и падением в воду. Выплывешь — молодец, орден тебе и лампасы, утонешь — твои проблемы.

— Но одному мне будет скучно отдыхать.

— Найдем вам компанию. Небольшую, но для отдыха в самый раз. Раз нельзя поймать виртуального невидимку, попробуем разогнать его подручных. Наверху давно недовольны этим тайным «клубом». Слишком уж много себе позволяют граждане толстосумы. Повода не было их прижать. Ну а теперь, если они действительно участвуют в авантюре…

— Вы же знаете, что участвуют. С их помощью Главный проник в «Невод»!

— Пока не доказано, что это вообще авантюра. А инцидент в «Неводе» — это внутреннее дело корпорации. Что там произошло, мы можем судить только по пресс-релизу, а в нем сказано: Михайлов — добровольно! — сместил Добрецова с поста начальника СБН и назначил на его место Бойда. Вот и все. Ни о какой стрельбе или там заговоре ничего не сказано. И кто куда проник — тоже неясно. Проводились совместные учения спецназа, МЧС и СБН — отсюда шум посреди Сити, — и по их результатам руководством «Невода» были сделаны оргвыводы. Все шито-крыто.

— Белыми нитками и гнилой дерюжкой! — фыркнул Евстратов. — Я там был, видел эти учения. Два десятка трупов и десант из «диких гусей» во главе с мистером Блэком. Уверен, он и есть наш неуловимый невидимка. А Михайлова силой заставили подписать бумаги. Сам бы он до такого не додумался. В общем, сплошная уголовщина. Захват частной собственности с массовым убийством.

— Не знаю, не знаю, прокуратура ничего не возбуждала.

— Потому что куплена «клубом». И менты с его рук едят. Атеперь и репортеры будут. Ведь «Невод» отныне под Главным.

— Тоже голословно. Вы учтите, Геннадий Петрович, нам нужны не выводы и личные впечатления, а крепкие доказательства.

— Будут. — Евстратов хлопнул по кожаному подлокотнику. — Из принципа доведу дело до конца. Из вредности.

— В отпуске можете вредничать сколько угодно. — Тимофеев сменил позу, давая понять, что беседа подошла к концу. — На Крымском валу есть одна небольшая перевалочная база…

— Я знаю эту квартиру. Ее вроде бы сняли с баланса еще год назад.

— Вроде бы. После двадцати одного она ваша. Другие «отпускники» подтянутся к полуночи. Все, что нужно, они подвезут. В том числе и капсулу с десятком агломератов С4НП. Подарок вашего приятеля Добрецова.

— Подарок ли? — Евстратов усмехнулся.

— Удачи, полковник. — Тимофеев отвернулся и, уже глядя в окно, добавил: — Если все обстоит, как вы говорите, дело дрянь, но время еще есть. Мало, но есть. Сегодня у нас среда… Жду от вас результатов не позже следующего четверга, поскольку в пятницу, думаю, дергаться станет бессмысленно. Можете идти.

Евстратов вышел, аккуратно прикрыл дверцу «Ауди», нырнул в салон своей «Сенсу дельта» и стер с лица водяную пыль. Дождь окончательно превратился в нечто стопроцентно влажное, но никакого отношения к нормальному дождю не имеющее. Комп машины включил слабый обогрев в сочетании с сильным, но непрямым обдувом. Ровно через минуту волосы и одежда хозяина практически высохли. Полковник привычно ткнул в экран навигатора, выбрав в меню «Сервис» строчку «Кофемат». В нижней части кокпита едва слышно зажужжало, и на лотке бара появилась чашка ароматного кофе. Одновременно зазвучала любимая хозяйская музыка. Поскольку штатную аудионачинку для «Мазды» творили кудесники из легендарной фирмы «Пионер», звук был отличный. Под стать кофе. Евстратов загружал в кофемат только лучшие сорта, пусть это и влетало ему в копеечку, то есть в евроцент.

В салоне воцарилось умиротворение на грани нирваны. Душевное равновесие, пошатнувшееся было в результате напряженной беседы с начальством, тут же восстановилось. Роботизация машин нравилась Геннадию в первую очередь тем, что создавала иллюзию всемогущества. Понятно, что это заслуга инженеров и компьютеров, но все равно приятно чувствовать себя повелителем машин. А что может быть лучше для восстановления душевного равновесия, чем ощущение собственного величия, пусть и мимолетное? Лично для Евстратова — ничто. Гордыня? Возможно. Только разве это плохо? Если в разумных пределах.

«В этом-то и проблема. — Евстратов отхлебнул кофе и задумчиво уставился в спроецированный на половину ветрового стекла экран навигатора. — На этом меня постоянно и ловят. И в отдел „С-3“ когда-то так же затянули, и в эту историю я вляпался из-за гонора своего треклятого. И ведь не отступлю теперь тоже из-за него. Понимаю, что это все неразумно, а не отступлю. Что за характер?!»