Восход драконов - Морган Райс Страница 9

Взрослея, все эти гордые рыцари отдалялись от него, даже насмехались над ним за его спиной (но ни один из них не мог посмеяться над Мерком у него на глазах). Но сейчас, когда все они стали старше, когда их силы уменьшились и когда о нем пошла слава, он был единственным, кого вербовали на военную службу короли, в то время как все они оказались забытыми. Потому что его братья никогда не понимали того, что рыцарство не делает королей королями. Королей делает отвратительная, брутальная жестокость, страх, устранение твоих врагов, одного за другим, ужасное убийство, которого никто не желает совершать. И именно к нему они обращались, когда хотели, чтобы была сделала настоящая работа на пути к короне.

С каждым ударом своего посоха, Мерк вспоминал каждую свою жертву. Он убивал самых заклятых врагов Королей – не при помощи яда – за это они выносили приговор мелким убийцам, аптекарям и соблазнительницам. Худшие из них часто хотели убийства с заявлением, и для этого им нужен был он. Нечто ужасное, нечто публичное: кинжал в глазу; тело, оставленное разбросанным на общественной площади, свисающее из окна, чтобы все видели его во время следующего рассвета, чтобы все задавались вопросом о том, кто осмелился противостоять Королю.

Когда старый Король Тарнис сдал свое королевство, открыл ворота для Пандезии, Мерк почувствовал себя выдохшимся, бесцельным впервые в своей жизни. Без Короля, которому он мог бы служить, ему казалось, что он плывет по течению. Нечто, что долго бродило в нем, вышло на поверхность, и по какой-то причине, которую он не понимал, Мерк начал интересоваться жизнью. Всю свою жизнь он был одержим смертью, убийством, возможностью отобрать жизнь. Это стало легким – слишком легким. Но теперь что-то в нем менялось, словно он едва мог ощущать прочную почву под ногами. Он всегда знал, из первых рук, насколько хрупкой является жизнь, как легко ее можно отобрать, но теперь он начал интересоваться тем, как сохранить ее. Жизнь была такой хрупкой, неужели ее сохранение не является более великим вызовом, чем ее лишение?

И, несмотря на то, кем он был, Мерк начал задаваться вопросом – что это за вещь, которую он отбирает у других?

Мерк не знал, что начало весь этот самоанализ, но от этого ему было очень дискомфортно. Что-то вышло на поверхность внутри него, и он устал от убийств – у него выработалось большое отвращение к этому процессу, которое когда-то доставляло ему удовольствие. Ему бы хотелось, чтобы была одна вещь, на которую он мог бы указать как на причину всего этого – возможно, убийство конкретного человека – но ее не было. Это нашло на него без причины. И это беспокоило его больше всего.

В отличие от других наемников, Мерк брался только за те дела, в которые верил. Только позже, когда он стал слишком хорош в том, что делает, когда оплата стала слишком высока, а люди, которые нуждались в нем, слишком важными, именно тогда границы для него стали размытыми, он начал принимать плату за убийство тех людей, которые не обязательно были в чем-то виноваты – возможно, вообще ни в чем не виноваты. И это то, что тревожило его.

У Мерка развилась в равной степени сильная страсть исправлять то, что он натворил, доказать другим, что он может измениться. Он хотел стереть свое прошлое, вернуть все то, что он натворил, покаяться. Мерк принес торжественную клятву самому себе о том, что он больше никогда не станет убивать, никогда не поднимет руку на другого человека, что он проведет остаток своих дней, прося у Господа прощения, посвятив себя помощи другим, став лучшим человеком. И все это привело его на эту лесную тропу, по которой он шел прямо сейчас с каждым стуком своего посоха.

Мерк увидел, что лесная тропа, которая поднималась вверх впереди, начала опускаться, освещенная белыми листьями, и он снова проверил горизонт на наличие Башни Ур. Там все еще не было ее признаков. Он знал, что рано или поздно тропа должна привести его туда, это паломничество призывало его уже на протяжении нескольких месяцев. Еще со времен своего детства Мерк был пленен рассказами о Смотрителях, о тайном ордене рыцарей-монахов, наполовину людей и наполовину кто-то еще, чья работа заключалась в том, чтобы жить в двух башнях – в Башне Ур на северо-западе и в Башне Кос на юго-востоке – и сторожить самую священную реликвию Королевства – Меч Огня. Легенда гласила, что Меч Огня поддерживает жизнь Пламени. Никто не знал наверняка, в какой башне он находится, этот тщательно хранимый секрет был известен только наиболее древним Смотрителям. Если бы его когда-либо перенесли или украли, то Пламя было бы утрачено навсегда – и Эскалон стал бы уязвимым для нападения.

Говорили, что сторожить башни было наивысшим призванием, священной и почетной обязанностью, если Смотрители принимают тебя. Мерк всегда мечтал о Смотрителях, когда был ребенком, он шел спать ночью, спрашивая себя, каково это – вступить в их ряды. Он хотел потеряться в уединении, в служении, в самоанализе, и знал, что лучшего способа, чем стать Смотрителем, нет. Мерк чувствовал, что готов. Он обменял свою броню на кожу, свой меч – на посох, и впервые в жизни он провел полную луну без убийства или причинения вреда живой душе. Ему становилось хорошо.

Когда Мерк пересек небольшой холм, он взглянул вдаль, как делал уже несколько дней, в надежде, что эта вершина может открыть Башню Ур где-то на горизонте. Но он ничего не обнаружил – ничего, кроме леса, который тянулся насколько хватало взгляда. Тем не менее, Мерк знал, что он уже близко – после стольких дней путешествия башня не может быть так далеко.

Мерк продолжил спускаться вниз со склона тропы, лес становился все гуще, пока, у подножия, он не оказался у огромного заваленного дерева, преграждающего тропу. Он остановился и посмотрел на него, восхищаясь его размером, не будучи уверенным в том, как его обойти.

«Я бы сказал, что это достаточно далеко», – прозвучал зловещий голос.

Мерк тут же уловил в этом голосе темное намерение, нечто, в чем он стал экспертом, и ему даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать, что последует дальше. Он услышал хруст листьев вокруг себя, и из леса вышли лица, соответствующие голосу: головорезы, каждый из которых выглядел еще более отчаянным, чем предыдущий. Эти лица принадлежали людям, которым для убийства не нужна причина. Лица обычных воров и убийц, жертвами которых становятся случайные слабые путники, которые отличались бесчувственной жестокостью. В глазах Мерка они были низшими из низших.

Мерк видел, что он окружен и понял, что угодил в ловушку. Он быстро оглянулся вокруг, не позволяя им этого заметить – сработали его старые инстинкты – и насчитал восьмерых. В руке у каждого из них был кинжал, все были облачены в лохмотья. Грязные небритые лица, грязные руки, ногти и отчаянный взгляд показывали, что они не ели уже много дней. И что им было скучно.

Мерк напрягся, когда главный вор приблизился к нему, но не потому, что испугался его – Мерк мог убить его, убить их всех, не моргнув глазом, если бы захотел. Его заставила напрячься возможность быть вовлеченным в насилие против его воли. Он был настроен решительно не нарушить свою клятву, чего бы это ни стоило.

«И что это у нас здесь?» – спросил один из них, подходя ближе, кружа вокруг Мерка.