Дитя Стужи - Олег Шелонин Страница 8

Дашка резко обернулась и тихо охнула, увидев побелевшее лицо стажера и наливающиеся желтизной глаза.

— Тоже мне спецы, — поморщился капитан. — Шли бы вы отсюда. Не хватало, чтоб вы нам тут все заблевали.

— Подумаешь, плохо человеку стало, — огрызнулась Дашка, — мы раньше только по руке да фотографиям работали.

Девушка вытащила Валентина из кабинета и затолкала его в туалет. Закрыв за собой дверь, она молниеносно выудила из складок платья склянку с какой-то прозрачной жидкостью и сунула ему в руку.

— Пей!

Юноша отвернулся от нее, стараясь, чтобы подруга не увидела клыков, одним длинным глотком опустошил стеклянную емкость, и ему сразу стало легче.

— Что это? — тяжело дыша, спросил он.

— Антивампирин. Снижает чувство голода у вампиров в периоды их максимальной активности. Как правило, он у них начинается во время полнолуния. Нет, ну надо же! А говорили, через полгода у тебя все пройдет! — В голосе девушки звучало отчаяние.

— Так полгода еще не прошло, — резонно возразил Валентин. — Да что там полгода, месяца еще не прошло.

— Тебя отпустило? — тревожно спросила Дашка.

— Полный порядок. — Валентин открыл кран, сполоснул лицо.

— Тогда быстро говори: там работал вампир? Тебе эта тема ближе.

— Вампир бы эту кровь выпил. Ни одной бы драгоценной капли не потерял.

— Это верно.

— Но там такой жуткий голод…

— У тебя?

— Не у меня. Аура там такая. Эманации от этого кабинета. Жуткий, потусторонний голод. Точнее сказать не могу. Сам ни фига не понимаю, но печенками чувствую: работал не вампир.

— Ясно. Будем разбираться на месте. Ты еще раз вид крови выдержишь?

— Можно подумать, я ее боюсь. Эманации эти… ничего, справлюсь. Мне уже гораздо легче. Пошли работать.

— Пошли.

Они вернулись в кабинет, где криминалисты собирали инструменты. Судя по всему, они уже закончили, и капитан пытал судмедэксперта на предмет предварительных результатов.

— Семеныч, ты хотя бы приблизительные данные пока дай, чтоб было за что зацепиться.

Судмедэксперт, худощавый седой старичок в синем халате, задумчиво жевал губами, стягивая с рук резиновые перчатки.

— Да-а-а… задачку тебе подкинул маньяк, — пробормотал он. — Точнее, конечно, скажу после вскрытия этой мадам, — кивнул он на тело, по-прежнему сидящее в кресле за столом. — Но вот ведь какая петрушка получается. Судя по трупному окоченению, она мертва уже вторые сутки. Не менее сорока часов с момента убийства прошло. Проникающее ранение в сердце. Рана, как ты понимаешь, не совместимая с жизнью. Убита, как и все предыдущие жертвы, острым предметом, предположительно ножом с узким лезвием, шириной двадцать пять миллиметров. Глубина проникновения — двадцать четыре сантиметра. Сердце практически пробито насквозь. Но есть одно очень существенное отличие от предыдущих случаев этой серии. Забавное отличие: из нее высосана практически вся кровь. Как это сделано, ума не приложу. Словно через эту рану в сердце из нее насосом кто-то кровь выкачал.

— Стоп, — нахмурился капитан. — Но ее же вчера вечером соседки видели. И ее, и секретаршу живыми и здоровыми. Откуда сорок часов?

— Это уж я не знаю, — развел руками судмедэксперт. — Разбирайся.

— А насчет секретарши что?

— Здесь все проще. Смерть наступила приблизительно четырнадцать часов назад, где-то в районе полуночи. Причина смерти, сам понимаешь, очевидна, но разделывали ее уже другим ножом. С более широким лезвием.

— Нам только не хватало, чтоб этих маньяков было двое, — пробормотал капитан.

— Так, господа, — привлекла к себе внимание Дарья. — Надеюсь, вы здесь уже закончили?

Глаза капитана вновь стали насмешливыми.

— Да, мадам.

— Тогда прошу всех покинуть помещение.

— Это еще зачем?

— Чтобы дать возможность поработать нам, — холодным тоном сообщила Дарья. — И попрошу за собой плотно закрыть дверь. Ваша аура нам мешает. Не волнуйтесь, вещдоки мы воровать не собираемся. Здесь все останется на своих местах.

— И сколько вам на это потребуется времени?

— Не больше десяти минут. И попрошу кого-нибудь, кроме капитана, на эти десять минут задержаться.

— Зачем? — поинтересовался один из оперативников. Это был молодой, крепко сбитый парнишка с солидной мускулатурой, которой мог бы позавидовать Шварценеггер.

— Да, с какой целью? — С лица капитана не сходила снисходительная улыбка.

— А вы не забыли, о чем мы с вами недавно договаривались? — окатила его холодным взглядом Дарья. — Мне свидетель нужен, чтобы вы потом не надумали нас кинуть с рестораном.

— Это мы все в свидетели пойдем, — радостно загомонили криминалисты.

— Вот и прекрасно. Прошу, — Дашка сделала широкий жест, приглашая всех на выход.

— Ну ты даешь, — покачал головой Валентин, как только за ними закрылась дверь.

— Работаем, — хмуро буркнула девица.

Она подошла к креслу, в котором по-прежнему сидела жертва маньяка, оттянула ворот мантии и внимательно осмотрела шею трупа.

— Следов укуса нет, — пробормотала девица. — Помоги положить ее на стол.

— Зачем?

— На стол ее, я сказала!

Валентин поспешил переставить на подоконник блюдо с окровавленным сердцем и хрустальный шар, после чего, поднатужившись, извлек наполовину окостеневшее тело из кресла и положил его на стол.

— Отвернись. Тебе на это лучше не смотреть, — приказала Дашка.

— Еще чего! — возмутился Валентин.

— Как знаешь.

Дарья задрала подол мантии вместе с юбкой вверх и начала стягивать с трупа трусы.

— Ты что делаешь? — оторопел стажер.

— Молчи. — Девушка внимательно исследовала ноги жертвы маньяка в паховой зоне и натянула на нее трусы. — Давай ее назад.

— Ну и что ты там искала? — хмуро спросил стажер, усаживая труп обратно в кресло.

— Следы укуса. Вампиры — они, знаешь ли, не только в шею кусают.

— Ишь ты, а я и не знал, что вампиры работают не клыками, а язычком.

— Пошляк! У тебя все мысли об одном. Клыками они работают, а не языком. Анатомию плохо знаешь. Кроме шеи именно в паховой области самые удобные места для укуса. Там проходят основные кровеносные сосуды.

— Может, и так. Но зачем нож в сердце?

— Это да… вампиры живую кровь пьют.

— Опять же про то, что ты высматривала. Вампиры это делают только с девственницами или девственниками, а эта мадам ни по одному из параметров не проходит.