Магия шипов - Маргарет Роджерсон

Смерть пришла в Великую библиотеку, как только ночь опустилась на Саммерсхолл. Точнее говоря, она въехала на личном экипаже. Элизабет стояла во внутреннем дворике и наблюдала за громыхающей повозкой, запряженной лошадьми. Животные топтались на месте с бешено выпученными глазами, роняя с губ клочья пены. Где-то высоко последние лучи заката сверкнули в окнах башни Великой библиотеки, словно огнем охватив изнутри все ее комнаты. И все же свет вынужден был поспешно отступить, сжимаясь и отбрасывая длинные тени от фигур ангелов и горгулий, что охраняли залитые дождем парапеты здания.

Позолоченная эмблема блеснула на кузове повозки в тот момент, когда та с грохотом остановилась. Она представляла собой перекрещенные ключ и перо – символ Духовенства. Железные решетки в задней части повозки превращали ее в настоящую тюремную клетку. Несмотря на то что ночь была прохладной, Элизабет почувствовала, как ладони вспотели.

– Скривнер! – окликнула ее женщина, стоявшая рядом. – Соль и перчатки при тебе?

Элизабет похлопала по кожаным ремням, крест-накрест опоясывающим ее грудь, потом ощупала мешочки, которые были на них подвешены, и жестяную коробку с солью, свисающую у бедра.

– Да, Наставница.

Ей не хватало только меча. Заслужить такую честь она могла, став хранителем, спустя многие годы обучения в Духовенстве. Лишь несколько библиотекарей смогли зайти так далеко – остальные либо опускали руки и сдавались, либо погибали.

– Прекрасно. – Наставница помедлила. Это была элегантная женщина с бледным, как снег, лицом, рыжими, словно пламя, волосами и холодным, отчужденным взглядом. Шрам пересекал все ее лицо от левого виска до самого подбородка, сморщивая щеку и навек оттягивая вбок уголок рта. Подобно Элизабет, ее грудь перекрещивали кожаные ремни, однако вместо рясы ученицы под ними было одеяние хранителя. Искусственный свет сверкал на латунных пуговицах темно-синего пальто и отсвечивал от начищенных до блеска башмаков. Меч, перехваченный ремнем, узкий, остро заточенный и инкрустированный камнями гранатово-красного цвета, висел на поясе.

Этот меч был легендой Саммерсхолла. Его называли «Демоноубийцей», и сама Наставница использовала его в битве против малефикта, когда ей было всего девятнадцать лет. Именно тогда она и получила страшный шрам, который, по слухам, вызывал у нее невыносимые мучения каждый раз, стоило ей заговорить. Элизабет сомневалась в достоверности этой болтовни, однако факт оставался фактом – Наставница тщательно подбирала слова и вообще никогда не улыбалась.

– Запомни, – после длительной паузы продолжила женщина, – если ты услышишь в голове голос в тот момент, когда мы доберемся до склепа, не слушай его. Это – Восьмая Ступень, древнейшая магия, с которой опасно шутить. С момента своего сотворения она свела с ума сотни людей. Ты готова?

Элизабет нервно сглотнула. Ком в горле не позволил ей задать вопрос. Она едва могла поверить, что Наставница разговаривает с ней и уж тем более что она выбрала именно ее в качестве своей помощницы в доставке важного предмета к склепу. Как правило, такой чести удостаивались служители рангом гораздо выше, чем просто библиотечный подмастерье. Надежда затрепетала в ней, словно птица, запертая в доме, которая то взлетает, то падает и снова взлетает, исчерпывая все силы в поисках пути к вольному небу. Ужас тенью мерк в ее сознании.

«Она дает мне шанс доказать, что я стою того, чтобы стать хранителем, – подумала девушка. – Если я не справлюсь, то погибну. Тогда от меня будет хоть какой-то толк – они похоронят меня в саду, чтобы мой труп стал удобрением для овощей».

Вытерев потные ладони о рясу, она кивнула.

Наставница направилась через дворик, и Элизабет последовала за ней. Гравий хрустел под ногами. Мерзкое зловоние, подобное запаху раскисшей от воды кожи, оставленной гнить на берегу, наполняло воздух по мере того, как они шли дальше. Элизабет выросла в стенах Великой библиотеки, окруженная вонью, издаваемой чернилами и пергаментом магических книг, но к такому она точно не привыкла. От смрада жгло глаза, а по всему телу бежали мурашки. Даже лошади занервничали, испуганно шарахаясь из стороны в сторону в своей упряжи, разбрасывая копытами камни и не обращая никакого внимания на попытки кучера их успокоить. В каком-то смысле Элизабет завидовала им – по крайней мере, они не догадывались, что везли за собой всю дорогу от столицы сюда.

Два хранителя спрыгнули с повозки, их руки крепко сжимали рукояти мечей. Элизабет приложила все силы, чтобы не отшатнуться, когда они пристально уставились на нее. Вместо этого она гордо выпрямила спину и задрала подбородок, намереваясь составить им достойную конкуренцию по части каменного выражения лица. Возможно, ей никогда не суждено заслужить меч, но, во всяком случае, она должна выглядеть достаточно храброй, чтобы им владеть.

Связка ключей Наставницы громко задребезжала, и задние двери повозки открылись с ужасающим скрипом. Поначалу в сумраке показалось, что железная клетка пуста. Внезапно Элизабет заметила предмет на полу повозки – плоский квадратный железный ящик, запертый более чем на десяток замков. Для постороннего человека такие предосторожности могли показаться абсурдными, но лишь ненадолго. Из-под крышки в сумрачной тишине раздавался глухой рокочущий звук: достаточно мощный, чтобы растрясти целую повозку и расшатать до дребезжания дверные петли клетки. Одна из лошадей громко заржала.

– Скорее, – поторопила Наставница. Она взялась за одну ручку ящика, Элизабет ухватилась за другую. Поделив вес ящика поровну, они направились к двери. На ее притолоке был вырезан свиток с надписью, оба конца которого держали плачущие ангелы. Смутная, почти нечитаемая в сумерках фраза на латыни гласила: «OFFICIUM ADUSQUE MORTEM». Девиз хранителей. Долг до самой смерти.

Они вошли в длинный каменный коридор, освещенный дрожащим светом факелов. Свинцовая тяжесть ящика давно оттянула руку Элизабет. Он больше не дергался, однако его неподвижность никак не успокаивала ее. Она догадывалась, что было тому причиной: книга слушала их. И ждала своего часа.

Другой хранитель стоял у входа в склеп. Когда он увидел Элизабет рядом с Наставницей, его маленькие глазки неприязненно заблестели. Это был Уорден Финч, ворчливый мужчина с короткими седыми волосами и отекшей физиономией, по которой были хаотично разбросаны черты лица, словно изюм в запеканке. Среди учеников он прославился тяжелой правой рукой, которой постоянно отвешивал тумаки подмастерьям.

Элизабет вцепилась в ручку ящика так сильно, что костяшки пальцев побелели, и инстинктивно приготовилась к удару, однако Финч ничего не мог сделать ей в присутствии Наставницы. Пробормотав что-то сквозь зубы, он потянул цепь. Сантиметр за сантиметром железная решетка, перегораживающая вход, поднялась, застыв оскалом своих острых черных зубов над их головами. Элизабет шагнула вперед.

И тут ящик накренился.

– Берегись! – моментально отреагировала Наставница, и обе повалились на каменную стену, кое-как пытаясь удержать равновесие. Сердце у Элизабет ушло в пятки. Ее ступня стояла на самом краю первой ступеньки винтовой лестницы, которая, головокружительно завиваясь, уходила вниз в темноту.