Жена для генерала - Хэйли Джейкобс Страница 8

«Первые подозрения»

После разговора с Мэйрилин, Эдер покинул резиденцию генерала Астигар. Даже Уэсли не был в курсе, вернулся ли его друг в свой столичный дом или отправился в другое место, но во дворце ему бы обосноваться не позволили. Маркиз сообщил, что, если что-то узнает, отправит весточку.

Даналь безвылазно торчал в своей самопроизвольно организованной лаборатории, но не забывал доктор и о поддержании сил организма пациента до того времени, как будет найдет рецепт и изготовлено лекарство. Пока же мужчина готовил укрепляющие бальзамы и придающие сил тоники. Они имели определенное позитивное воздействие: Аррону стало лучше, он уже не проводил во сне целые дни. Генерал бодрствовал днем и мог даже с помощью жены добраться до ванной, чтобы справить нужду. Этого обстоятельства мужчина поначалу стеснялся, но строгий взгляд фиалковых глаз вмиг заставил его проглотить все попытки возразить. И в болезни, и в здравии, как говорится.

За занятостью хозяев резиденции, поскольку Аррон даже с кровати почти не вставал, а все внимание Мэйрилин было направлено на уход за больным и нахождением рядом с ним, делами поместья занялась Эйвис, которой нужно было себя чем-то занять и отвлечься.

Уэсли еще несколько раз неудачно попытался начать разговор с обидевшейся девушкой, но без толку. В этот раз он перегнул палку. Виконт и сам понимал, что виноват. И ему хотелось попросить прощения и избавится от этого терзающего душу чувства вины. Но в то же время Уэсли начал осознавать, что его чувства по отношению к девушке, это не дружба и не легкий флирт. Медленно, но мужчина прозрел. И тогда он решил, что эта ссора даже к лучшему, не стоит им сближаться. Больше всего на свете виконт Агавин боялся влюбиться и потерять голову.

— Еще одну, — мило надула губы Мэй, прося генерала скушать еще одну ложечку. Она кормила его словно он был маленьким ребенком, неспособным держать столовые приборы в руках. Аррон поначалу противился и попытался даже позлиться, все же где это видано, чтобы взрослого мужчину кормили с рук, но под напором супруги наконец сдался. Пока она рада, он тоже рад и готов на что угодно.

Каша на завтрак скоро исчезла в желудке Аррона. Мэйрилин довольно помогла мужчине вытереть рот и уголки губ салфеткой. Не подозревая, девушка угодила в ловушку: генерал взял ее в кольцо своих рук и притянул к себе, срывая поцелуй — его награду за смирение.

Щеки Мэйрилин тут же порозовели. Девушка не знала, привыкнет ли она когда-нибудь к его прикосновениям, пылким поцелуям и трепету. Сможет ли ее сердце однажды не ускориться при взгляде в его полные любви и страсти янтарные очи? И тут же Мэй ответила про себя: «надеюсь, такое день никогда не наступит».

Императрица еще несколько раз отправляла лекарей из дворца к воротам резиденции генерала, но те могли только безропотно ждать у ворот. Внутрь их никто пускать не собирался. Тем временем в Ассанте начался траур по почившему императору Лейнарду Сантару. Подробности его трагической смерти обрастали все новыми и новыми слухами. В народе расходились самые противоречивые вести — смерть правителя в зрелом возрасте, на охоте — это не то же самое, что смерть от старости или болезни. Подданным Ассанты было крайне любопытно узнать, что же случилось в этот злополучный августовский день с их уважаемым самодержцем.

По столице поползли слухи: в тот день для всех присутствующих аристократов не было секретом, что именно генерал Аррон Астигар, племянник императора по материнской линии, был ответственен за его охрану. Это известие распространилось по столице словно пожар. К утру следующего дня сложно было бы найти кого-то, кто не был в курсе данного факта. Причем из уста в уста догадки и домыслы приобретали все больше красок и в фантазиях смелых умов становилось очевидным, что кровавый генерал воспользовался своим положением и военной силой, чтобы узурпировать престол.

— Как так, он ведь не прямой наследник!

— Нет дыма без огня, про этого генерала давно ходит плохая слава…

— Бедный император! Он погиб от рук собственного племянника! А ведь его величество так его любил…

— Ох, как жаль принцев, отец умер так внезапно, что теперь будет…

— Что уж говорить, если родной сын за дом в столице может на собственного отца руку поднять, то уж эти правители и подавно…

— Что творится, вот в наше-то время такого не было, ежели…

То здесь, то там словоохочие горожане делились друг с другом последними новостями и обвиняли во всех грехах молодого генерала.

И неизвестно, кто был первым, но очень быстро все узнали, что на одной из городских площадей собирается народ, чтобы всем вместе пойти к резиденции генерала требовать справедливости.

Сначала шум за воротами не привлек внимания обитателей и слуг городского дома генерала. Ибо само расположение здания было на оживленной улице, и доносящиеся звуки людской молвы, шум копыт и колес стали уже давно привычными.

Толпа собиралась быстро, как насекомые собираются вокруг выпавшей из рук ребенка конфеты. Люди столпились у входа в резиденцию.

— Требуем справедливости! Убийца должен понести наказание!

— Выходи, генерал-предатель!

— Узурпатор!

Тихое роптание горожан между собой превратилось в массовое выступление. Жадным взором глядели на добротно построенное здание резиденции некогда проливающие слезы благодарности за победы генерала Астигара и защиту границ империи от набегов кочевников.

Громкий крики людей с улицы проникли через открытые окна дома, донося претензии негодующих выступающих до находящихся внутри.

— Мадам, — обеспокоенно обратился дворецкий Вард к стоящей на веранде второго этажа Мэйрилин.

Девушка оглядела все прибывающие потоки людей. Теперь уже вся улица перед входом в резиденцию была похожа на человеческое море. Если так пойдет и дальше, может образоваться давка.