Чудьмирье. Наследие ведьмы - Анна Чайка Страница 8

Ноги сделались ватными, и мальчик решил присесть на ближайшую от набережной скамейку. Рядом лежала смятая листовка, приглашавшая всех желающих посетить модное игорное заведение «Пиковая Дама». В углу была приписка от руки:

«Я не позволю, не позволю ей меня забрать»

Неровные буквы, написанные, будто в спешке. Человек, оставивший эту надпись, явно был в панике. Бедолага.

Алексей решительно скомкал листовку и опустил в урну. Пожилые особы, стоявшие поблизости, одобрительно похлопали ему руками в кружевных перчатках.

− Правильно, юноша, правильно. Все беды от азартных игр. Скольких честных господ Дама разорила. И не сосчитать, − вздохнула тетушка с фиолетовой прической.

− Вот раньше молодежь предпочитала куда более благородные развлечения. Помню первый Полуночный бал у баронессы Злоглазовой, − там я танцевала с самим магистром Теофрастом. Ах, как он вальсировал! − добавила тетушка с зеленой прической.

− А? − вмешалась тетушка с оранжевой прической и слуховым аппаратом на палочке.

− И не напоминайте. Бедняжка баронесса, − фиолетовая тетушка достала платок и промокнула уголки глаз. − До сих пор помню ее чудесное пение на разные голоса.

− Их семейный талант, − заметила зеленая тетушка.

Оранжевая сморщила лицо и воскликнула:

− Что? Говорите громче, милочки!

− Я говорю: жаль, сын покойницы сплошное разочарование. Ни характера, ни ума. Слышали, − еще тело не остыло, а он уж весь проигрался!

− Какой позор! То ли дело дочка Беллы Дамуриной. Она недавно стала птенцом под опекой самой госпожи Варвары…

Отдохнув, Алексей поспешил покинуть троицу, чувствуя, что не готов услышать сплетни всего Чудьмирья. До заката оставалось не так много времени, и он пошел по единственному адресу, который знал наизусть. Возможно, Агата ждала его там.

***

Часть домов Ленинского проспекта смутно узнавалась, как на плохо перерисованной картинке. Волей невнимательного художника туда были вписаны лишние детали: загадочные лавки, статуи горгулий и многое другое. А вот дальше мальчика ждал неприятный сюрприз.

На месте родного тринадцатого дома находился огороженный сеткой пустырь. В углу пустыря стояла покосившаяся хижина, из окон которой бил свет. Не придумав ничего лучше, Алексей пролез через проделанную кем-то дыру и направился туда.

Около крепкой дубовой двери лежала грифельная доска. Надпись мелом гласила:

«Добро пожаловать в клуб человековедов»

(стучите на свой страх и риск)

Написанное не внушало оптимизма, но Алексей все же постучался. Внутри моментально притихли. Лязгнул засов, дверь отворилась. В проеме стояла растрепанная девчонка лет двенадцати в самом боевом настроении. Волосы у нее были короткие и напоминали серебро, а вздернутый нос покрывали шоколадные веснушки.

− Ты пришел по объявлению? − строго спросила она, буравя Алексея взглядом.

− Ква? − устало ответил он.

Ну как тут объяснишь, чего ему надо?

− Иностранец? − насторожилась незнакомка, но внутри ее быстро одернули:

− Ради крыльев Неи, впускай уже. Это первый гость за время существования клуба.

− Сама знаю, Шан, − огрызнулась девочка, кивком приглашая Алексея зайти.

В хижине оказалось довольно уютно, несмотря на обшарпанные стены. Вокруг лежали мешки с зерном и другие съестные припасы, на полках теснились банки с вареньем, а в центре свободного пятачка сидел худой паренек с очень бледной кожей и узкими черными глазами. Его-то, по всей видимости, и звали Шан.

Оба члена клуба выглядели совершенно нормально, даже их одежда не особо отличалась от того, что Алексей мог увидеть в своем мире. Потертый, но опрятный комбинезон у девчонки и черный костюм из дорогой ткани у паренька.

− Добро пожаловать. Мое имя ты слышал, ворчунью зовут Нина, а там ты можешь увидеть наш талисман − Пипирина. Он ведогони, − Шан поднял палец, указывая на потолок. Задрав голову, Алексей разглядел некое крупное насекомое, раскачивавшееся на масляной лампе. − Не пугайся, если он полезет в твои мысли. Мы пытаемся его отучить, но ты же знаешь этих ведогони.

− Судя по одежде, он издалека приехал, − встряла Нина, хватая Алексея за полу запыленного пиджака. − Школьная форма не нашенская.

− Хм, ты лучше на это посмотри, − Теперь они вместе его разглядывали, вгоняя в краску. Предметом их восторгов стал истерзанный рюкзак Алексея. − Я ведь не ошибаюсь, в такой штуке люди носят добытую на охоте еду?

− Похоже на то. Так значит ты действительно из наших? Тоже интересуешься миром людей?

Оба подростка выглядели такими счастливыми, что Алексею не захотелось их переубеждать. Тем более это не было ложью: сейчас он миром людей очень даже интересовался и хотел туда поскорее вернуться.

Он снова кивнул.

− А я уж думал, что на объявление никто не отзовется, − с облегчением заметил Шан.

− Ты пришел по адресу, − Нина хлопнула его по плечу с исключительной для хрупкой девчонки силой. − Здесь у нас все, что только можно достать у перекупщиков. Очень раритетные штуки!

Теперь Алексей заметил, что кроме товаров на полу лежали разные артефакты человеческого мира: настенные календари, истлевшие журналы прошлых десятилетий, кошелек Хэлло Китти и многое другое. Эти ребята собирали то, что обычные люди посчитали бы хламом.

− Нравится? Приходится хранить их вдали от родителей, иначе могут быть проблемы. Сам знаешь, как старики к людям относятся.

− Ква? − насторожился Алексей.

− Чего он все время квакает-то? − поинтерсовалась Нина у Шана.

Тот пожал плечами:

− Я бы спросил, но, боюсь, общение у нас не заладится.

Девчонка деловито прикусила нижнюю губу.

− Дай угадаю: тебя кто-то из птенцов проклял? Типа наступил ему на ногу или посмел дышать рядом с его персоной? − и не дождавшись ответа, громко возмутилась: − Ар-р, терпеть не могу этих высокомерных выскочек!

− Сейчас что-нибудь придумаем.

Шан полез за мешки и выудил оттуда свиток бумаги с гелиевой ручкой. После чего с гордостью презентовал Алексею:

− Так ты хоть отвечать нам сможешь.

Алексей благодарно кивнул. Наконец-то! Сейчас за возможность говорить он готов был отдать все свои вещи, включая керос времени. Поскольку последние часы его желудок предательски прилипал к хребту, он написал свое имя, а потом осмелился попросить еды, что лежала вокруг: в банках, на веревках и в мешках.