Уничтожить королевство - Александра Кристо Страница 7

Калья похожа на меня. Вероятно, слишком похожа. Потому Морская королева ее ненавидит, и потому же я решила ее беречь. Я всегда была рядом, защищая ее от особо жестоких проявлений характера моей матери. И теперь защита кузины уже не мой выбор. Это инстинкт.

— Какая ты заботливая, — с презрительной усмешкой произносит королева. — Это все из-за сердец, что ты украла? С ними к тебе перешла и их человечность?

— Матушка…

— Такая верность кому-то, кроме своей королевы… — Она вздыхает. — Интересно, с людьми ты ведешь себя так же? Скажи мне, Лира, ты горюешь об их вырванных сердцах?

Королева с отвращением выпускает меня из захвата. Я ненавижу то, какой становлюсь рядом с нею: до пошлости банальной и недостойной короны, которую должна унаследовать. В глазах матери я вижу свое поражение, провал. Неважно, скольких принцев я поймаю — мне все равно не стать убийцей, равной ей.

Я все еще недостаточно холодна для породившего меня океана.

— Отдай его, и покончим с этим, — нетерпеливо говорит Морская королева.

Я хмурюсь:

— Отдать его…

— Я не буду ждать весь день, — протягивает она руку.

До меня не сразу доходит, что речь о сердце убитого мною принца.

— Но… — Я мотаю головой. — Но оно мое.

Ну что за неописуемая наивность!

Губы королевы изгибаются.

— Ты отдашь его мне. Сейчас же.

Увидев выражение ее лица, я разворачиваюсь и молча направляюсь в свою спальню. Туда, где сердце адекаросского принца похоронено с другими семнадцатью. Затем осторожно раскапываю свежеуложенную гальку и вытаскиваю его. Сердце покрыто песком и кровью и все еще кажется теплым. Я несу дар матери, всю дорогу лелея боль от своей потери.

Морская королева щупальцем хватает сердце с открытой ладони и смотрит мне в глаза, оценивая реакцию. Наслаждаясь моментом. А потом резко сдавливает.

Сердце взрывается жутким месивом крови и плоти. Крошечные частицы расплываются в стороны, будто океанский пух. Одни растворяются. Другие перьями опускаются на дно. Грудь пронзают стрелы боли, терзая меня, точно водоворот, — то магия сердца уходит прочь. Удары настолько сильны, что мои плавники цепляются за ракушки и рвутся. Теперь в воде моя кровь рядом с кровью принца.

Кровь сирены не похожа на человеческую. Во-первых, она холодная. Во-вторых, она прожигает насквозь. Человеческая течет себе, капает, собирается в лужи, но кровь сирены бурлит, пузыриться и плавит кожу.

Я падаю и так глубоко вонзаю пальцы в песок, что натыкаюсь на камень и он начисто сдирает мне ноготь. Я задыхаюсь, выгибаюсь, глотая воду и тут же откашливая ее обратно. Я словно тону, и от этого становится вдруг нестерпимо смешно.

Украв человеческое сердце, сирена связывает себя с ним. Это древняя магия, которую нелегко разрушить. Забирая сердце, мы поглощаем его силу, молодость и жизнь, отмеренную владельцу. Сердце адекаросского принца вырвали у меня, и его мощь теперь на моих глазах утекает в океан. В никуда.

Содрогаясь всем телом, я поднимаюсь. Руки мои тяжелы, что железо, плавники пульсируют. Славные красные водоросли все еще прикрывают грудь, но пряди ослабли и безвольно болтаются над животом. Калья отворачивается, чтобы королева не заметила страдания на ее лице.

— Чудесно. Время для наказания.

Теперь я и правда не могу сдержать смеха. Из горла вырывается хрип, и даже столь простое действие — отпустить на волю искореженный магией голос — вытягивает из меня энергию. Я чувствую себя слабее, чем когда-либо прежде.

— А вырвать из меня силу? — сплевываю я. — Это не наказание?

— Наказание, причем идеальное, — говорит Морская королева. — Вряд ли я могла преподнести тебе лучший урок.

— Тогда что еще?

Она улыбается, сверкая клыками цвета слоновой кости:

— Наказание Кальи. Ты же сама хотела его принять.

В груди снова тяжелеет. Я узнаю жуткий блеск в глазах матери, поскольку унаследовала этот взгляд и, понимая, что он предвещает, ненавижу наблюдать его со стороны.

— Уверена, я придумаю что-нибудь подходящее. — Королева проводит языком по клыкам. — Нечто, что преподаст тебе ценный урок о силе терпения.

Я сдерживаю рвущийся наружу сарказм, ибо ничем хорошим он не обернется.

— Не томи же.

Морская королева смотрит на меня:

— Ты всегда наслаждалась болью.

Примерно такого комплимента я и ждала, потому улыбаюсь тошнотворно-приторно и говорю:

— Боль — это не всегда страдания.

Королева бросает на меня презрительный взгляд:

— Неужели? — Затем приподнимает брови, и мое высокомерие дает трещину. — Раз так, то у меня нет выбора. Приказываю: в день рождения, когда будешь похищать следующее сердце, ты получишь возможность причинить всю боль, которую так любишь.

Я настороженно гляжу на нее:

— Ничего не понимаю…

— Вот только, — продолжает королева, — вместо принцев, в охоте на которых ты поднаторела, добавишь в коллекцию иной трофей. — Ее голос рождает во мне злость, какую я никогда не испытывала. — Твое восемнадцатое сердце будет сердцем моряка. И затем на церемонии ты предъявишь его всему королевству, как предъявляла каждый свой трофей.

Я впиваюсь в мать глазами, так сильно прикусив язык, что зубы почти соприкасаются.

Она не собирается наказывать меня. Она хочет меня унизить. Показать подданным, страх и преданность которых я заслужила, что я ничем не отличаюсь от них. Что я ничем не примечательна. Что недостойна принять ее корону.

Я всю жизнь пыталась быть той, кем хотела видеть меня мать — ужаснейшей из сирен, — дабы доказать, что достойна трезубца. Я стала Погибелью Принцев — так меня называют во всех уголках мира. Ради королевства, ради своей матери я стала безжалостной. И эта жестокость уверила каждое морское существо, что я могу править. Теперь же моя мать решила все отнять. Не только мое имя, но и веру океана. Если я не Погибель Принцев — я ничто. Просто принцесса, что наследует корону, не заслуживая ее.