Звезды князя - Виталий Башун

Первое время после выхода из ресторана с головой у меня явно было не все в порядке. Я брел куда глаза глядят, а глядели они у меня куда-то сквозь пространство и время, но никак не на дорогу. В памяти периодически всплывал образ Любовары. Ее лицо, особенно глаза, полные муки и презрения, словно яркий, болезненно живой рисунок на мутном стекле, затмевали окружающую архитектурную и природную экзотику чужой страны. Для меня в тот момент пейзаж варварской столицы был не более чем блеклым фоном моего мрачного настроения. Фоном унылым, безрадостным и малоинтересным.

Вот и пообедали, потянули время перед расставанием! Я догадываюсь, что могла наговорить Любоваре та эльфийка, которая вслед за девушкой пошла в дамскую комнату. Наверняка в самых уничижительных выражениях описала мою помолвку с Альмилирой. Этот эльфийский ритуал оставляет своеобразную метку в ауре мужчины, сигналя каждой встречной-поперечной эльфийке о том, что данный самец уже занят. Купэнкабэш – башкасекир! Пометили, словно столбик на собачьей территории. Соответственно, если я не с невестой, то, значит, гуляю, и каждая эльфийка считает своим долгом поскорее вернуть блудного жениха владелице, в первую очередь отвадив его спутницу и возможную любовницу.

Если бы не попытка вразумления с помощью охранников наглого смерда, втершегося в доверие наивной девушке, я, может быть, попытался бы догнать Любовару, объяснить ей… А что объяснять? Кто такая Альмилира и что нас с нею связывает? Так это долгая история, и не все в ней можно открывать даже близким людям.

Допустим, есть некий князь, который в возрасте десяти лет вместе с матерью и младшей сестренкой после странной гибели отца при взрыве лаборатории, где тот проводил свои магические эксперименты, оказался совершенно без средств к существованию. Кредиторы постарались. Налетели стервятники и даже мебели в доме не оставили. Забрали бы и дом, но он вместе с княжеством уже был заложен в банке с отсрочкой выплаты на пятнадцать лет.

Слуги плакали, провожая князя в дальний путь, и обещали присмотреть за домом в надежде, что его семья еще вернется.

Мать приняла решение уехать как можно дальше от княжества, где слишком многое напоминало о любимом муже, и никому не говорить про свое княжеское достоинство.

Князя, разумеется, воспитывали как истинного аристократа, но в то же время быстро избавили от высокомерия и спеси.

– Эй, князь-князь! С горшка-то слазь, – ироничный голос заставил маленького наследника отвернуться от группы сверстников, перед которой он гордо пыжился, и подойти к отцу.

– С какого горшка? – с искренним недоумением спросил семилетний повелитель дворовых ребятишек.

– С такого, на котором ты изо всех сил зачем-то тужишься. Гляди, вот-вот глаза из орбит выпрыгнут. Ты для этого нос в небо задрал, чтобы не дать им на землю упасть? Запомни, княжич, тот, кто вынужден кричать о том, что он – князь, уже никакой не князь. Разве что формально. Люди и сами видят, кто истинный дворянин, а кто – мелкое, ничтожное существо, которое еще не на дне только потому, что… э-э-э… ну не важно. Бумаги о дворянстве такого на плаву держат. Посмотри на свою маму, княжич. Ее даже пройдоха управляющий уважает за твердую руку, за хозяйскую сметку, за умное управление княжеством. А главное, ей никому не приходится криком доказывать, что она княгиня. Достаточно голос услышать и в глаза взглянуть. Так-то, сынок. Давай учись хорошо, подмечай и примерам достойным следуй.

Подобное воспитание позволило князю быстро адаптироваться в среде сверстников в чужом городе. Там до сих пор никто не знает, что он князь, а его мать и сестренка настоящие княгини.

Потом годы напряженной учебы (благо способности к магии оказались очень хорошими), работы и помощи матери по хозяйству. Диплом, к сожалению, князь получил не самый лучший, даже, можно сказать, один из худших. Да и какой он мог быть, если парня завалили заказами на курсовые и дипломные работы. На свои уже и времени не хватало. Отсюда и работа после училища для него нашлась не очень интересная и малооплачиваемая – поддерживать ветхие магемы в старом дворце. Там-то он и познакомился с Альмилирой. Дальше все как в дешевой мелодраме. Почти три года он и не подозревал, что Альмилира – девушка, принимая ее за парня эльфа, да еще с вредным характером. И как тут распознаешь, когда постоянно занят делом, а видел он ее только в лаборатории в рабочей одежде – огнеупорные и противокислотные штаны, рубаха и шапочка. А эльфы – они все смазливые. Любого их мужчину можно за девушку принять и огрести по полной от оскорбленного представителя сильного пола.

Альмилира и затащила князя в старые подземные лабиринты, где некогда располагался старинный Храм Силы, куда нормальные люди уже сотни лет по доброй воле не заглядывали. Там князь спас ее от смертельной ловушки, невольно стал Верховным Жрецом Храма Силы, познакомился с двумя «очаровательными привидениями» и узнал, что Альмилира – девушка. А когда им удалось оттуда выбраться, они встретились с разъяренной мамашей Альмилиры, грозной эльфийкой, герцогиней и руководительницей Тайной Стражи королевства. Вроде бы спасая князя от гнева своей матушки, Альмилира и провела тот самый эльфийский ритуал помолвки, из-за которого Гаррад теперь и огребает полной мерой.

Понимая, что, не взяв за жабры сразу, его все равно в покое не оставят, он вынужден был тайно бежать из дворца и долгие годы скрываться у гоблина-ювелира. Тем не менее «сколь веревочке ни виться, а конец будет». Его прихватили сотрудники тайной стражи (так во всяком случае представились), привели к некоему полковнику, который потребовал помочь в деле разоблачения шпионов Градорики. Дело оказалось весьма тухлым. Князь почти случайно узнал о планах группы, которой помог проникнуть в дом градориканского купца, минуя магические ловушки. Согласно задумке стражников (Да каких стражников? Бандитов!!), тело Гаррада должны были найти на мертвой боярышне Любоваре, якобы он ее насиловал. Князю пришлось поубивать всех, с кем пришел, и тайно выводить Любовару на родину.

Дошел. Привел. Расстались. Вот так вот странно. Можно ли в данном случае сказать «Была без радости любовь – разлука будет без печали»? Наверное, можно. Но на сердце все равно муторно.

Если хорошенько подумать, то не могу я обо всем этом рассказать Любоваре, а недоговоренность она не примет. Будет только хуже…

…В чувство меня привел возмущенный женский возглас на гоблинском:

– Да что же это происходит с полукровкой?! Стоит и пялится! Су-у-ударь! Вы хотели постричься?!

Затем тот же вопрос, многократно повторенный, но уже на градориканском.

– А? Что? Что вы сказали? Какой полукровка? – машинально переспросил я на гоблинском, всплывая на поверхность реальности.

Оказывается, я дошел-таки до точки. То есть дальше по прямой идти было некуда – тупик. Дорогу преградило невысокое, чистенькое и опрятное строение с большими окнами и вывеской, на которой красовались ножницы над лохматой головой. Моего внимания усиленно и, вероятно, довольно долго, судя по рассерженному выражению лица, пыталась добиться гоблинка средних лет в белоснежном халатике и сандалиях на босу ногу. Еще две ее товарки помоложе, улыбаясь во весь рот, выглядывали из дверей.