Протокол вскрытия - Анна Орлова Страница 7

Интересный вопрос. Смешанные браки в Хельхейме не приветствовались, а о других орках в окрестностях мэр бы упомянул.

Эринг обвел взглядом погреб и скомандовал:

— Амунди, запри дверь и покарауль, — он дернул плечом. — Мэр назвал какого-то Кари, лучшего друга убитого. Он должен знать о невесте. Регина, давай сразу с ним поговорим, а? Он потом уйдет на вечерний лов. А потом поедим. Ладно?

Он просительно заглянул мне в глаза. Я невольно улыбнулась и смилостивилась:

— Ладно уж, давай своего Кари.

* * *

Мы с Эрингом шли рука об руку.

Солнце клонилось к закату — в горах темнеет рано. В мягком вечернем свете долина выглядела удивительно тихой и мирной. Белые хлопковые поля, белые барашки облаков, зеленые луга, — воплощенная пастораль.

— Так что ты об этом всем думаешь? — Эринг заботливо поправил на мне шляпку.

Я благодарно кивнула и сказала тихо:

— По-моему, это ритуальное убийство.

— А может, месть обиженной женщины? — усомнился он. — Учитывая художества у него в паху. И браслет.

— Ага, — подхватила я, — а потом она зачем-то порезала любовнику язык…

— За нарушение обещания жениться? — азартно предположил Эринг. Фантазер!

— А потом подвесила на дерево. Взрослого мужчину.

— М-да, — хмыкнул Эринг, ничуть не смутившись. Он сам понимал абсурдность этой версии, а спорил просто потому, что ему так лучше думалось. — У женщины мог быть сообщник.

— Или это все — веселое празднование летнего солнцестояния, — мрачно пошутила я.

— Ага, и местные знают, кто так «повеселился», — подхватил Эринг. — И покрывают, конечно. Орка тут не любили, это точно.

Я потерла лоб. Ночью не выспалась, а день выдался насыщенным. Моему мозгу определенно не хватало отдыха и питания.

— Согласна, — произнесла я задумчиво. — Но, Эринг, это же крестьяне! Его бы просто ударили по голове или столкнули в море. Затевать жертвоприношение? Перебор, согласись!

— Возможно, — неохотно признал он и нахмурил брови. — Слушай, ты в этом лучше разбираешься. Все сделали как надо? Или где-то налажали? Ну, ты понимаешь.

Я припомнила детали и пожала плечами.

— Думаю, убийца отлично знал, что делал. И это вряд ли малограмотный селянин. Таким вещам в школе для бедных не учат.

— Может, их тот эриль подговорил? — азартно предположил Эринг.

Я лишь пожала плечами. Игра в вопросы, на которые не было ответов, изрядно меня утомила.

За разговором мы почти вышли за пределы деревни.

К скале прилепился старый дом, похоже, видевший не одно поколение жильцов. Он хорошо держался, лишь кое-где требовалось подновить кладку. Скромный сад выглядел ухоженным, и цветник у входа оформлен со вкусом.

Я открыла рот… и закрыла.

Распахнув калитку, навстречу вышел рыбак с переброшенной через плечо сетью. Тетя Хельга о таких говорила: «Мужчина в самом расцвете сил и возможностей!». Уже не настолько юный, чтобы плохо представлять, для чего нужны женщины, но еще не успевший растерять часть роскошной блондинистой шевелюры. Выгоревшие брови, смуглая от загара кожа, под расстегнутой парусиновой рубахой угадывались сильные мускулы, на груди курчавились золотистые волоски.

Вспомнилась портовая песенка: — «Я вам не скажу за всю Ингойю, вся Ингойя очень велика. Но и в Нидд, и в Одд, и в бухте Рауд обожают Кари-рыбака!»

Укоризненный взгляд Эринга (подкрепленный рывком за руку) привел меня в чувство.

— Инспектор Эринг, ИСА, — отрекомендовался приятель. Обо мне он словно позабыл. — Расследую убийство Ханзи.

Рыбак помрачнел и захлопнул калитку в сад. Несмотря на широкополую шляпу, он прикрывал лицо рукой, словно неяркий вечерний свет резал глаза.

— Кари я, и что? — неприветливо буркнул он, поворачивая голову

Я досадливо прикусила губу. Его щеку и шею обезобразили следы давних ожогов. Такой экземпляр испортили!

— Говорят, вы с Ханзи были друзьями? — прищурился Эринг.

— Ага, — неохотно подтвердил Кари, не оборачиваясь. Войти он не предложил, напротив, вытянул руку, перегораживая проход. — Он мне жизнь спас. А теперь идите, куда шли. Я спешу.

— Хм, — протянул Эринг. — Смотрю, вы не очень-то хотите найти убийцу.

— Это ваше дело! — привалившись спиной к калитке, Кари надвинул шляпу пониже. — Вы из полиции, вы и ищите. А я тут не причем.

— Вы его не любили, — констатировал инспектор. — Так?

— Его никто не любил. — Угрюмо сообщил рыбак. — Не люблю я это племя, хотя Ханзи я был здорово должен. А он еще и лез куда не просят, хотел по-своему переделать!

— Что именно? — тут же уцепился Эринг.

Солнце зашло за гору. Сумерки наступили стремительно и неотвратимо, как диарея.

— Да все! — отмахнулся Кари, наконец отняв ладонь от глаз. Хотя взгляда по-прежнему не поднимал. — Ханзи был мечтатель. Твердил, что земля может давать тройной урожай, если удобрять правильно и запустить механику. Разве местным такое понравится?!

— Это означало, что некоторых работников уволят? — уточнил Эринг, задумчиво склонив голову к плечу.

— Да почти всех, — хмуро подтвердил Кари. — А Ханзи не хотел слушать.

— И кто об этом знал?

— Все! — кратко ответил Кари, нахмурил лоб и объяснил нехотя: — Его же хель прислали. Я могу идти? Мне в море надо.

— Хм, — Эринг смерил его взглядом. — Чем вы занимались в канун летнего солнцестояния?

Вот теперь рыбак вскинул на Эринга глаза. Мутные, больные, как при жаре.

— Пил. — Он с силой сжал челюсти, отчего шрамы проступили особенно ярко, и процедил: — Я всегда напиваюсь в эту ночь. Уже пять лет. С той бомбежки.

— Вы из Мидгарда, верно? — поинтересовался Эринг ровно. — И у вас погиб кто-то из близких?

— Да! — Кари резко отвернулся. — Жена и дочка. А меня вытащил Ханзи. Теперь довольны?!

И бросился прочь, бесцеремонно оттолкнув меня с дороги.

— Интересно, — Эринг привычно взъерошил волосы на затылке

— Что именно? — уточнила я устало. Хотелось прислониться к камням ограды, но их покрывал слой лишайников.

— Во-первых, не с покойником ли он пил? — Эринг задумчиво побарабанил пальцами по замшелому валуну. — А во-вторых, почему он так боялся, что мы зайдем в сад?

И прищурился, разглядывая калитку.

— Хочешь воспользоваться случаем? — спросила я для проформы.

— Ага, — подтвердил он легкомысленно, ощупывая простенький навесной замок.

Я попыталась воззвать к его совести: