Зеркальные очки. Антология киберпанка - Джеймс Патрик Келли Страница 7

В 1986 году новая эстетика восьмидесятых переживала свой расцвет. Ее тогдашнее состояние блестяще отражено в рассказе Тома Мэддокса.

Том Мэддокс — преподаватель английского языка и литературы в Виргинском государственном университете. Он не самый плодовитый писатель — до сих пор из-под его пера вышло всего несколько рассказов. И все же, несмотря на это, он остается непревзойденным мастером в своем жанре.

В своем захватывающем, даже провидческом рассказе Мэддокс успевает затронуть и раскрыть почти всю тематику Движении. «Глаза змеи» — яркий пример современного жесткого киберпанка.

Темное мясо в консервной банке — коричневатое, маслянистое, покрытое слизью — издавало отвратительный запах рыбы; во рту у Джорджа Джордана стоял этот вкус, горький вкус разложения, словно он наглотался желудочного сока мертвеца. Он сел на кухонный пол, и его вырвало, затем он, помогая себе руками, отполз от блестящей лужи, в которой плавали куски бывшего содержимого банки. Он подумал: «Нет, так дело не пойдет, у меня в голове провода, и они заставляют меня жрать кошачий корм. Змея любит кошачий корм».

Он нуждался в помощи, но понимал, что нет смысла звонить в ВВС. Он пытался связаться с ними, но они отказались от ответственности за монстра, сидевшего у него в голове. То, что Джордж называл «змеей», на языке вояк звучало как «Эффективная технология человеческого интерфейса», и они не желали слышать ни о каких проблемах, случившихся после его отставки. Им хватало собственных разборок с комитетами Конгресса, расследующими ведение войны в Таиланде.

Некоторое время он лежал, прижавшись щекой к холодному линолеуму, затем встал, прополоскал рот и сунул голову под струю ледяной воды; он сказал себе: «Позвони чертовому проклятому мультикомпьютеру, позвони в „СенТракс“ и спроси, могут ли они что-нибудь сделать с этим дьяволом, который завладел твоей душой? А если они спросят тебя, в чем проблема, ответь, что в кошачьем корме. Они, возможно, скажут тебе: „Черт, да он просто хочет завладеть твоим обедом“».

Посреди пустой гостиной стояло кресло, обтянутое коричневым вельветом, рядом на полу — белый телефонный аппарат, напротив, у стены, — телевизор. Вот в чем заключалась проблема: это могло бы быть его домом, если б не змея.

Он взял трубку, нашел на дисплее нужную директорию и набрал: «Вызвать „СенТракс“».

Гостиница «Орландо Холидей Инн» располагалась рядом с аэропортом, и сюда устремлялся нескончаемый поток туристов, жаждущих чудес Дисней-Уорлда. «Но для меня, — думал Джордж, — не существует смышленых улыбающихся утят и мышей. Это место похоже на все остальные — змеиный город».

Он прислонился к стене своего номера, глядя, как серые простыни дождя одна за другой падают на тротуар. Он уже два дня ждал запуска. Шаттл стоял на стартовой площадке на мысе Канаверал, и после улучшения погоды Джорджа должны были забрать на вертолете и отвезти туда — его, багаж для корпорации «СенТракс», — чтобы доставить на станцию «Атена», находящуюся в тридцати тысячах километров над экватором.

У него за спиной, в лазерных лучах голографической сцены «Блаупункт», люди в фут ростом болтали о войне в Таиланде и о том, как повезло США, что им удалось избежать второго Вьетнама.

Повезло? Возможно. В то время он был напичкан проводами и готов к бою, он уже привык к креслу, способному точно адаптироваться под любое человеческое тело, креслу, расположенному в задней части черного самолета из углеродного волокна — А-230, производства «Дженерал Дайнэмикс». А-230 летал на опасной границе между жизнью и смертью под управлением набора микрокомпьютеров. Эти компьютеры соединялись с мозгом пилота-ассистента, отвечающего за управление машиной и ведение огня, с помощью двух черных пластиковых кабелей, вставляемых в гнезда по обе стороны от его пищевода. Да, он буквально ловил кайф, когда провода становились на место, он всем своим естеством ощущал дрожь корпуса самолета, и тело его пело, приобретая новую личность, новое могущество.

А потом Конгресс перекрыл воякам кислород, а ВВС, в свою очередь, перекрыли кислород Джорджу, после чего ему пришлось уйти в отставку; и вот теперь он сидит здесь, одетый, готовый отправляться в путь, но никто не ждет его. У него остался только этот технологический триппер и провода в голове, которые стали жить собственной жизнью.

Молния мелькнула на багровом небе, разорвала его надвое и превратила в гигантскую перевернутую чашу с трещиной посередине. С голографического экрана очередной человечек в фут ростом сообщил, что в ближайшие два часа ожидается тропический шторм.

Раздалась трель телефона.

Хэмилтон Иннис оказался высоким и мускулистым — сто девяносто три сантиметра, сто десять килограммов. На нем были мягкие черные тапочки и зеленовато-голубой спортивный костюм с красной надписью «СенТракс» на левой стороне груди; он плыл по ярко освещенному коридору, осторожно цепляясь за стену с помощью одной из липучек костюма. Взглянув на экран, расположенный над входом в шлюз, он увидел, как шаттл стыкуется со станцией, и принялся ждать, когда люк шлюзовой камеры откроется и появится новичок.

Этот покинул службу полгода назад и постепенно лишился тех остатков рассудка, которые оставили ему врачи ВВС. Бывший техник-сержант Джордж Джордан: два года в местном колледже в Окленде, Калифорния, затем служба в ВВС, подготовка к полетам, участие в программе ЭТЧИ. Если верить досье, которое Алеф составил из личного дела ВВС и сведений Национального банка данных, этот человек обладал интеллектом и способностями несколько выше средних, а также явной склонностью ко всему необычному — отсюда добровольное вступление в программу ЭТЧИ и участие в боевых действиях. Фотографии, приложенные к делу, мало о чем говорили: рост сто семьдесят восемь, вес восемьдесят килограмм, шатен, глаза карие, не красавец, не урод. Но фотографии были старыми, на них не просматривались ни змея, ни страх, пришедший вместе с ней. «Ты этого не знаешь, приятель, — подумал Иннис, — все еще только начинается».

Человек, спотыкаясь, вывалился из шлюзовой камеры; он чувствовал себя практически беспомощным в отсутствие силы тяжести, но Иннис заметил, что тот быстро разобрался в ситуации, заставил себя расслабиться и усилием воли перестал бороться с несуществующей гравитацией.

— И какого черта мне дальше делать? — спросил Джордж Джордан, повиснув на полпути между полом и потолком и держась одной рукой за комингс люка.