Мы – кровь и буря - Кесия Люпо

До появления грозового облака

Собрав остатки пыли в мешок, Лина выпрямилась и вытерла лоб грязной рукой. Услышав шорох, она резко направила свет медного фонаря на грубо отесанные камни склепа. Но источником шума оказался Ловец с зажатой в челюстях извивающейся крысой. Бросив добычу на пол, он заурчал и яростно вцепился в бедное существо. Этот свирепый рыжий кот был самым крупным мышеловом на территории склепов. И казалось, будто ничто не может его убить. В сотый раз Лина удивилась, почему он приходил спать именно в ее кровать, оставляя у подножия сомнительные дары в виде грызунов и птиц.

Крепко завязав мешок, Лина взвалила его на плечи и в последний раз взглянула на пустой отполированный саркофаг. Утром в него поместят тело и проведут церемонию погребения. Внутри все сжалось, и она тяжело сглотнула подступивший к горлу комок. Днем ей разрешили посмотреть, как гробовщик Виго подготавливал тело в одном из специальных залов, расположенных под территорией садов. Чтобы не упасть в обморок, девочке пришлось стиснуть кулаки настолько, что ногти впились ей в ладони. Повсюду во мраке лежали Предки покойного. Наконец, когда запахи бальзамирующих жидкостей перестали отвлекать, среди повсеместного аромата мускуса Лина учуяла резкие травяные нотки. Сама гробница казалась сравнительно небольшой. Благородных жителей города погребали в роскошных отдельных саркофагах. Семья же каменщика, как и большинство других, лежала в длинных нишах в стенах. Мертвые покоились друг над другом или делили одну могилу на двоих. Муж с женой. Сестра с братом. Малыш с мамой. Глазницы оставались открытыми, только вместо глаз в них клали камни с нарисованными зрачками, а иногда и сверкающие драгоценности. Виго утверждал, что Предки спали вечным сном, однако Лина не могла с ним согласиться. Ей казалось, что они смотрели в потолок на грань живого мира. И ждали.

Но чего?

По спине пробежали мурашки. В знак почтения девочка коснулась сначала лба, затем губ и сердца. В раннем детстве Лина настолько боялась Предков, что страх порождал ночные кошмары. Ей постоянно снились их каменные глаза, пристальные взгляды, сморщенная и огрубевшая кожа, но волосы… волосы всегда оставались густыми и лоснящимися, как в день смерти. Иногда казалось, что даже старейшие из Предков похожи на лежащих в темноте живых людей.

Но теперь ей одиннадцать. Она повзрослела, и ей больше не страшно.

Ловец мяукнул, и Лина чуть не подскочила от испуга.

«Я ничего не боюсь», – напомнила себе девочка, стараясь успокоить сердцебиение.

– Ладно, пора идти, – глубоко вздохнув, прошептала она Ловцу. – Нам предстоит долгий путь назад.

Лина старалась не спешить, перемещаясь по подземным тоннелям Верхнего города. Она направлялась к сети небольших подвалов, расположенных под крепостью, которые Хранители называли домом. Виго утверждал, что спешка – это неуважение к мертвым. Пока девочка шла, Ловец путался под ногами, то появляясь, то исчезая из светового луча фонаря.

Какое-то время все вокруг было тихим и привычным. Лишь изредка Лина слышала шорохи крыс или щелчки расставленных мышеловок: одна из задач Хранителей и кошек – держать паразитов в страхе. Однако стоило ей углубиться в увешанные паутиной переходы, как вдруг впереди послышалось нечто странное. Голос. Тихий ритмичный шепот, который постепенно становился все громче.

Девочка нахмурилась и остановилась. Кто может находиться в склепах глубокой ночью? Насколько ей известно, похороны каменщика – единственное запланированное на завтрашний день погребение. Кроме Лины, никто из Хранителей сегодня не дежурил. А остальным и вовсе запрещено здесь находиться.

Ей стало страшно. Выключив фонарь, Лина замерла в темноте. Девочке совсем не хотелось попадаться кому-либо на глаза, потому что люди всегда с неприязнью смотрели на темное родимое пятно на ее щеке. Пока Лина вслушивалась в тишину, Ловец проскользнул мимо и нетерпеливо устремился вперед. Далекий музыкальный голос не смолкал. Своим звучанием он напоминал грустную песню… или стихи. Вот только Лина никак не могла разобрать слова. Ей даже показалось, что песня звучала на незнакомом языке.

Мягкие туфли из парусины, которые Хранители носят в склепах, обеспечили Лине бесшумное передвижение по знакомым проходам. Девочке оставалось только нащупывать пальцами путь в темноте. По мере приближения к тоннелям замка, где покоились благородные Предки и их семьи, шепот становился все громче. Но Лина ничего там не увидела, а голос вскоре пропал.

Сердце забилось быстрее. Теперь тишина и темнота устрашали еще больше, ведь Лина знала, что вместе с ней во мраке скрывался кто-то еще. Внезапно она заметила неподалеку легкое мерцание света. На шее выступил холодный пот. Девочка крепко сжала мешок с пылью и железную ручку фонаря, убеждая себя убежать.

Поначалу Лина решила, что это обман зрения. Раньше такое случалось: словно фиолетово-зеленые цветы странной формы распускались, затем исчезали и в мгновение ока воссоздавались. Вот только теперь все было реальным. Девочка видела, что к ней приближалось пятно света, то тускнея, то вновь разгораясь. Неужели это бабочка?

Сердце Лины колотилось с неистовой скоростью. Еще никогда она не испытывала такой тревоги: ощущения обострились до предела.

Металлическое существо с филигранными крыльями и гладким медным телом, мягко порхая, приземлилось на край ближайшего саркофага.

Бабочка была прекрасна.

Опустив вещи, Лина шагнула ближе. Подобно пламени свечи, существо испускало мерцающий свет. Желая прикоснуться, девочка потянулась… но вдруг остановилась.

Словно стая испуганных птиц, в голове взметнулись изложенные Виго правила:

«Появляясь над землей, никогда не показывай лицо. Никого не трогай, особенно тех, кто не относится к Хранителям. Не прикасайся к Предкам, если того не требует работа. Не трогай могильные атрибуты. Вообще ничего не трогай. Для других людей ты грязная. Все, к чему ты прикасаешься, запятнано».

И все же… Лина никогда не встречала столь прекрасного создания. Отбросив настойчивые советы Виго, девочка протянула руки и взяла существо в ладони. Словно перышки, нежные лапки щекотали ее кожу. Бабочка оказалась почти невесомой, а порхающие крылышки издавали слабый гул, похожий на часовой механизм.

Внезапно огонек погас, и склеп погрузился в кромешную тьму. Лина вздрогнула. Существо замерло, и нежное тепло покинуло его тельце, будто никогда там и не появлялось.

«Неужели бабочка сломалась?»

Девочка замерла в ожидании. Внезапно ее сердце сжалось от страха: где-то вдалеке раздались поспешные шаги и чей-то зов. Если люди искали бабочку, то они явно двигались в неверном направлении, удаляясь влево. Открыв ладони, Лина провела пальцами по тельцу и широко расправленным крыльям существа. Ей нравилось ощущение филиграни на кончиках пальцев: это успокаивало.