Крещение огнем - Анджей Сапковский Страница 7

Ведьмак молчал. Мильва развесила мокрые онучи на разлапистойветке, так, чтобы их достало восходящее солнце, дернула застежку пояса.

– Раздеться хочу, – буркнула она. – Ну, чего стоишь?Приятных-то сообщений, мнится мне, не ожидал? Ничего тебе не угрожает, никто отебе не спрашивает, неинтересен ты стал шпикам. А твоя девица сбежала, слышь,от королей, императрицей будет...

– Сведения верные?

– Нонче ничего верного нету, – зевнула Мильва,присаживаясь на лежанке. – Разве что солнышко кажный день по небу с востока назакат плывет. А что болтают о нильфгаардском императоре и принцессе из Цинтры,то должно быть правдой, уж больно много разговоров о них.

– Откуда вдруг такой неожиданный интерес?

– А ты будто не знаешь? Как-никак она Эмгыру в приданоекус земли притащит. Слушай, да она ж и моей госпожой станет, потому как я ж изВерхнего Соддена, а весь Содден, оказывается, ее лен! Тьфу, ежели в ее лесахолененка уложу, а меня прихватят, то по ейному приказу и повесить могут...Ну и поганый же мир! Зараза, глаза у меня слипаются...

– Последний вопрос. Из тех чародеев... Ну, из техчародеев, которые предали, кого-нибудь поймали?

– Нет. Но одна магичка, говорят, жизни себя ли шила.Вскоре после того, как пал Венгерберг, а каздвенские войска вступили в Аэдирн.Не иначе как с огорчения или со страха перед казнью...

– В группе, которую ты привела, были свободные лошади?Какую-нибудь эльфы мне дадут?

– Ага, в дорогу тебе не терпится, – проворчала Мильва,закутываясь в попону. – Думается, знаю куда...

Она замолчала, пораженная выражением его лица. Неожиданнопоняла, что принесенное ею известие вовсе не было удачным. И тут вдругсообразила, что ничего, ну ничегошеньки не понимает. Вдруг, неожиданно, как-тоневзначай почувствовала потребность сесть с ним рядом, засыпать его вопросами,выслушать, узнать, быть может, что-то посоветовать. Она сильно потерлакостяшкой указательного пальца уголок глаза. "Я устала, – подумала она. –Смерть всю ночь наступала мне на пятки. Мне необходимо отдохнуть. В концеконцов, какое мне дело до его горестей и печалей? Какое мне вообще до негодело? И до той девчонки? К чертовой матери и его, и ее! Зараза, из-за всегоэтого совсем сон пропал..."

Ведьмак встал.

– Так дадут мне лошадь? – повторил он.

– Бери любую. Только не лезь эльфам на глаза. Потрепалинас на переправе, окровавили... А вороного не тронь. Мой он, вороной-то... Ну,чего стоишь?

– Спасибо за помощь. Она не ответила.

– Я твой должник. Как мне расплачиваться?

– Как? Очень просто – уйди ты наконец! – крикнула она,приподнимаясь на локте и резко дернув попону. – Я... Я выспаться должна! Бериконя... И езжай. В Нильфгаард, в пекло, ко всем чертям, мне все едино! Уезжай!Оставь меня в покое!

– За все, что задолжал, расплачусь, – тихо сказал он. –Не забуду. Может, когда-нибудь случится так, что тебе потребуется помощь.Опора. Плечи. Руки. Крикни тогда, крикни в ночь! И я приду.

***

Козел лежал на краю склона, губчатого от бьющих всюдуродников, густо заросшего папоротником, вытянувшийся, с остекленевшим глазом,уставившимся в небо. Мильва видела огромных клещей, впившихся в егосветло-льняное брюхо.

– Придется вам поискать себе кровушку в другом месте,стервецы, – буркнула она, засучивая рукава и доставая нож. – Эта уже остыла.

Ловкими и быстрыми движениями она вспорола кожу от грудиныдо анального отверстия, умело отделила слой жира, испачкав руки до локтей,отрезала пищевод, вывалила наружу внутренности. Взрезала желудок и желчныйпузырь, ища безоары. В магические свойства безоаров она не верила, но хваталодурней, которые верили и платили за эти комочки свалявшейся шерсти.

Потом подняла козла и уложила на валявшийся неподалеку стволраспластанным животом к земле, чтобы кровь могла стекать. Вытерла руки пучкомпапоротников.

Села рядом с добычей.

– Спятивший, сумасшедший ведьмак. Псих, – сказала онатихо, вглядываясь в нависшие в ста футах над ней кроны брокилонских сосен. –Отправляешься в Нильфгаард за своей девкой. Отправляешься на край света,который полыхает огнем, и даже не подумал о том, чтобы прихватить с собойпровизии. Я знаю, тебе есть ради чего жить. А чего есть?

Сосны, конечно, не отвечали и не прерывали монолога.

– Я думаю так, – продолжала Мильва, выбирая ножом кровьиз-под ногтей. – Нет у тебя ни одного шанса отыскать твою девицу. Ты недоберешься не то что до Нильфгаарда, а даже и до Яруги. Я думаю, не дойдешьдаже до Соддена. Мнится мне, смерть тебе прописана. На твоей морде онавыписана, из глаз твоих паскудных глядит. Достанет тебя твоя смерть, чокнутыйведьм, ох, быстро достанет. Ну, козлик мой не даст тебе помереть с голоду. Аэто тоже что-то! Так я думаю.

***

Видя входящего в зал аудиенций нильфгаардского вельможу,Дийкстра незаметно вздохнул. Шилярд Фиц-Эстерлен, посол императора Эмгыра варЭмрейса, имел привычку вести разговоры на дипломатическом языке и обожалвплетать во фразы всяческие языковые диковинки, понятные только дипломатам иученым. Дийкстра обучался в оксенфуртской академии и хоть не получил званиямагистра, основы напыщенного университетского сленга знал. Однако пользовалсяим неохотно, ибо в глубине души терпеть не мог помпы и всяческих формпретенциозного церемониала.

– Приветствую вас, ваше превосходительство.

– Милостивый государь граф, – церемонно поклонилсяШилярд Фиц-Эстерлен. – Ах, благоволите простить. Возможно, следовало бысказать: светлейший князь? Ваше высочество регент? Вашевысокопревосходительство государственный секретарь? Клянусь честью, вашевысокопревосходительство, почести сыплются на вас таким градом, что, ей-богу,не знаю, как вас и титуловать, чтобы не нарушить протокола.

– Лучше всего будет: "Ваше королевскоевеличество", – скромно ответил Дийкстра. – Вы же знаете, вашепревосходительство, что короля играет свита. И вам, думаю, не чужд тот факт,что стоит мне шепнуть:

"Подскакивать!" – как третогорские дворяне немедляспрашивают: "Как высоко?"

Посол знал, что Дийкстра преувеличивает, но не так ужсильно. Принц Родовид был еще малолеткой, королева Гедвига пришибленатрагической смертью супруга, аристократия напугана, одурела, вся в склоках иразбилась на фракции. Фактически в Редании правил Дийкстра. Дийкстра могзапросто получить любой титул и государственный пост. Ему стоило толькозахотеть. Но Дийкстра не хотел. Ничего.