Дворец для любимой - Владимир Корн Страница 7

Весть о том, что вайхи напали на Дрогаунд (город, расположенный много севернее этих мест), не стала для меня новостью, я узнал об этом еще по пути сюда. У Готома с вайхами все проплачено, чтобы не лезли они в Трабон и, наоборот, почаще наведывались в Империю. Степи, где кочуют вайхи, территориально принадлежат Империи, но мы все не можем навести там порядок.

Я даже успел отправить письмо дормону вардов Тотонхорну с просьбой прогуляться по вайховским степям и призвать тамошних жителей к порядку. Желательно жестко призвать, особо не церемонясь. Ну и потом пройти Туйским ущельем в Энейских горах, чтобы оказаться на территории Трабона. Там есть лишь небольшая крепость, не ждут в Трабоне удара с той стороны. Заодно я попросил Тотонхорна потревожить Трабон с севера, там, где его земли граничат с землями вардов. Именно попросил, не станет Тотонхорн ничьих приказов слушать.

Вообще-то с дормоном у меня отличные отношения, связанные с давней историей, когда мне удалось спасти его сына. Однажды я навестил Тотонхорна и убедился, что в нашей дружбе ничего не изменилось. Сам он в Дрондер не наведывается, а вот его сын, Тотайшан, прожил в нем без малого три года. Когда он возвращался к отцу, я с ним и увязался. Хорошо там у него, степь, раздолье… Сразу двух зайцев убил: и отношения освежил, и отпуск неплохой получился.

Но с тех пор прошло три года, и мало ли что могло измениться в его симпатиях. Хотя Коллайн утверждает, что не посещали дормона в последние несколько лет люди Готома, пытающиеся склонить вардов на свою сторону.

Что-то расслабился я за последние несколько лет спокойной жизни. Разве что вечные дворцовые интриги, черт бы их побрал. Ничего серьезного, но за каждым своим словом приходилось следить тщательно. Поначалу бывало: ляпнешь пару слов не подумавши, так смысл фразы перевернут, что потом просто диву даешься.

Недалеко от входа в шатер меня поджидал барон Эрих Горднер. Я заметил его сразу по прибытии, но мы успели лишь обменяться приветствиями, поговорить времени не было.

– Пойдемте, барон, – обратился я к нему. – Мои люди должны уже успеть поставить шатер. Поужинаем вместе, заодно и поговорим.

Отсюда, с высоты, где на окраине леса расположилась ставка герцога Ониойского, хорошо просматривалось поле будущего сражения. Некрутой спуск переходил в луга, за которыми блестела лента реки Варент. За рекой видны многочисленные огоньки костров армии Готома. Его войска подошли еще два дня назад, и сражение должно состояться со дня на день, не зря мы так торопились по дороге сюда. Мост через реку разрушен, но это для Готома не станет препятствием, река Варент, как говорится, воробью по колено.

Самого моста было жаль, добротный такой каменный мост, все же здесь Сверендерский тракт пролегает, идущий от границы с Трабоном до самой столицы Империи. Были видны и наши редуты, много редутов, а вот на другой стороне реки их не видно. Не боится, видимо, Готом, что мы сами пойдем в наступление. И, судя по словам, что мне довелось услышать на только что закончившемся совещании, правильно делает. Ну да ладно, пусть у герцога голова болит об общей стратегии, а у меня своя миссия.

Шатер конечно же успели поставить. В нем мы все и собрались. Бригада разбита на четыре полка, в каждую входит четыре эскадрона в среднем по сто двадцать человек. Сами эскадроны поделены на полуэскадроны, у каждого подразделения свой командир, так что народу в шатре было не протолкнуться.

Фер Дисса вкратце рассказал собравшимся офицерам то, что происходило на совещании, затем взглянул на меня. Я коротко мотнул головой – добавить пока нечего. Затем мы принялись за ужин, который к этому времени как раз подоспел. Еще бы, полевые кухни на колесах не менее важны, чем острота кавалерийской сабли, и в бригаде таких кухонь хватало.

– Рассказывайте, господин барон, – попросил я Эриха, когда мы остались вдвоем.

В общем-то ничего нового или неожиданного я от него не услышал. Часть его людей, четыре группы по пятнадцать человек, уже в тылу армии Готома. От них пока не было вестей, но их еще никто и не ждал, рейд планировался недели на две. Еще две группы отправятся в королевство Трабон, каждая со своей задачей. Ну а остальные его люди находились здесь.

«Вот и пришла пора для того, чтобы понять, кого мы с тобой подготовили, – думал я, глядя на барона. – И на что потратили такие деньги, что даже вспоминать страшно».

Людей, подготовленных в Доренсе, не слишком много, но каждый дорогого стоит. И отменной выучкой своей, и оружием. С самого начала была у меня идея вооружить своих диверсантов бесшумным оружием, и я не успокоился, пока ее не выполнил. Конечно, у каждого из них был револьвер, но он для ближнего боя. А для дальнего предназначались карабины. Вот с ними и пришлось помучиться.

Внешне карабины не похожи на то, чем вооружены воины в кавалерийской бригаде. Основное отличие составлял несъемный глушитель, а так – тот же магазин на пять патронов и скользящий затвор.

И если с самим глушителем проблем не возникло (иной раз женщину сложнее уговорить, чем его изготовить) – он представлял собой цилиндр с многочисленными камерами, то с другой проблемой пришлось здорово помучиться. Просто глушителя на ствол мало, необходима была еще и дозвуковая скорость полета пули. И как определить, что эта скорость не двести восемьдесят – двести девяносто метров в секунду, как необходимо, а все триста двадцать, что уже недопустимо. Ведь основной звук выстрела и происходит после того, как пуля преодолевает звуковой барьер. Уменьшать заряд пороха в патроне – тоже не выход. Прежде всего потому, что патроны, кроме револьверных, для всего оружия были унифицированными, здесь мы поскупились во имя экономии. И мы принялись сверлить отверстия в стволе, паля по мишеням после каждой просверленной дырочки, чтобы найти компромисс между потерей мощности выстрела и его громкостью.

В итоге своего мы все же добились, на четыреста шагов стрелки уверенно клали пули в центр мишени, причем громкость звука, вернее, почти полное его отсутствие, нас удовлетворило. На таком расстоянии пули входили в дерево примерно на два пальца. Большего и не требовалось.

Порох соответственно использовался бездымный, какой смысл в отсутствии звука при клубах дыма. Созданный Гобелли с помощью кислоты и растительной клетчатки порох, с которым он меня познакомил еще при первой нашей встрече, в моем мире, по-моему, назывался пироксилиновым. Такой порох боится влажности, но может храниться десятилетиями. При его изготовлении существуют определенные проблемы, связанные с опасностью взрыва, но здесь я вовремя вспомнил о Менделееве с его идеей использовать спирт.

Были у нас на вооружении и винтовки другого типа, отличающиеся длиной ствола, оптикой и дальностью боя. Совсем мало, каждая стоимостью чуть ли не в поместье и доверенная лучшим стрелкам. Вспомнив об этих винтовках, я посмотрел на Горднера, и он в ответ на мой молчаливый вопрос отрицательно покачал головой:

– Нет, Артуа, не достать. На необходимое расстояние к нему не приблизиться.

Жаль, очень жаль, половину проблем можно было бы решить одним выстрелом, но теперь уже ничего изменить нельзя. Кто же меня тянул за язык тогда, почти шесть лет назад? Приберег бы как один из сильных козырей.