Тени мудрецов. Часть 2 - Дэлия Мор Страница 7

Рагнар подчиняется. Усаживает меня на сидение, надавив на плечи. Чувствую, как парик отрывается от линии роста волос на затылке, но тяжелая копна падает раньше, чем кто-то успевает заметить. Черная ведьма — это они про меня?

— Помог амулет, — выдыхает Рагнар и достает из выреза рубашки бесформенную деревяшку на шнурке. — Снова поплыл, как тогда. Думал рухну, но нет. Что делать с ней будем?

Он все еще кивает на меня, забыв про Имари. Принцесса ничего не понимает, но молчит. Кутает грудь в лоскуты разорванного платья. Мне почти не обидно, что не помогла. Она уверена, что Тиберий — мужчина. Значит, сам прекрасно справится. Знала бы чем рискую…

Ох, нет, глупо ждать благодарности. Я сама бросилась спасать, никто в спину не толкал. От момента, когда согласилась стать телохранителем, до спектакля в купе. Будто с самого начала кто-то вел на поводке в ловушку. Я боялась, что увидят Тиберия, узнают в нем любовницу генерала, но сбылся худший кошмар. Рагнар нашел Медиума.

Фантазии не хватает представить, как захочет использовать меня под угрозой подстроить выкидыш или сделать аборт. Его мать не зря повторяет, что я беременна. Впервые я рада, что слишком слаба, чтобы серьезно навредить. Без способностей Наилия мои не стоят ничего. Лех только что подтвердил. Но как доказать это Рагнару? Он смотрит на меня внимательнее, чем на украденное у цзы’дарийцев оружие массового поражения.

— С ней ничего делать нельзя, — жестко отвечает лиеннка. — В пророчестве сказано, что перед концом мира придут три ведьма. Черная, белая и последняя. Последняя — я. Черную ты поймал. Ждем белую. Её нужно убить.

Да, еще одно пророчество. То, что записала в стихах Поэтесса, не убило меня, а это может справиться. Не расскажи Лех о силе матери Рагнара, я бы отмахнулась. Мало ли бреда напророчили самозванцы-колдуны во всех мирах? Единицам дано, как Поэтессе, видеть намерения Истинных. Только их предсказания сбываются. Последняя ведьма — ремесленник, а не мудрец. Но она связана с Низшими. Бездна, я не разберусь сама.

«Лех?»

«Мне нельзя отвечать».

Со стоном ругаюсь сквозь зубы и сползаю по спинке сидения вниз. Ушибы болят, под слоями ткани и силикона жарко до отвращения. Влага хлюпает в печатках. Лишь бы контейнер с таблетками и аварийный маяк не пострадали. Проклятье, я, кажется, знаю, о каком конце мира идет речь! Цзы’дарийский вирус. Только я не черная ведьма, а белая. И если меня разденут, то очень быстро это поймут. Нет! Нет! Нет!

— Беременная, беременная, — ворчит Одержимый и теребит густую бороду. — Ты сказала у неё двойня. Один ребенок девочка.

— Она родится черной, — напоминает его мать. — Ты не сможешь отбелить ей кожу. Наберись терпения, сын. Она — не та, кого ты ищешь.

Но вождь лиеннов упрямее Юрао, когда он пытается меня от чего-нибудь защитить.

— Отбелить кожу нельзя, но смешать кровь можно. Небесный сброд не брезговал служанками, я знаю. В её утробе цзы’дарийские выродки!

Каждое слово, будто на части режет. Сжимаюсь все сильнее и ничего не могу сделать. В детстве я играла в прятки и часто слышала голоса тех, кто ходил в двух шагах от меня. Еще верила, что не найдут, но звук становился все громче. И вот на плечо ложилась рука, и со смехом звучало: «Туки-туки, Веста. Ты раскрыта».

— Цзы’дарийцы бесплодны, — громко объявляет Имари. — По крайней мере, здесь. Каждый делает укол, и никто от них забеременеть не может. Небесный сброд кровь не мешает. Вы ошиблись, вождь.

Много ей рассказал Малх. Каждый боец перед посадкой в десантную капсулу еще на Дарии делает укол препарата временной стерилизации. Промахов не бывает. Есть маленькие исключения вроде очень занятого генерала и его не слишком аккуратного в исполнении инструкций медика. Я готова выдохнуть с облегчением, но Рагнар поднимает Имари на смех:

— Что за чушь вы несете? Еще скажите — у них так принято.

— У них Инструкция, — холодно отвечает принцесса. — Она выше обычаев, желаний, лени и злого умысла. Ни одна женщина на планете не понесла от цзы’дарийца. За это положен трибунал.

Напряжение никак не хочет отпускать, не смотря на попытку спасти меня. Имари говорит правду, которую не может знать избалованная эриданская принцесса. К бывшим охранникам королевская семья относится так же, как к слугам. Они едва ли нас по лицам различают. А за что отправляют под трибунал, даже я до недавнего времени не знала.

От Рагнара снова пахнет жженой резиной. Он словно сам чувствует фантомный запах, раздувая ноздри и низко наклоняясь к эриданке:

— Будь я глупым мальчишкой, взбесился бы от ревности и выбил признание, откуда в вашей голове такие шокирующие истины? Но я не стану. Их легко проверить. Не только вы общались с небесным сбродом, принцесса. Никуда они с планеты не делись. Все так же ходят по шахтам и гоняют мой изможденный народ. Доберемся до Северных земель — спросим.

«Вот и разгадка неучтенных войск, госпожа», — усмехается вместо меня Лех.

Вождь лиеннов разворачивает к выходу из купе и жестом зовет за собой мать. А у меня сил не хватает обдумывать услышанное.

— Воды, — слабо прошу принцессу и падаю на сидение.

* * *

Из темноты выдергивает плач ребенка. Назойливый, раздражающий. Создатель говорил, что природа специально создала его таким невыносимым. Иначе матери забывали бы кормить детей. Еще бы. По ушам режет и заставляет сжиматься в комок. Кто-нибудь выключите его! Успокойте! Да что же он плачет?

— Киара? — тонко зовет Имари и прикладывает холодную ладонь ко лбу. — Тебе нужно раздеться, тепловой удар будет. Я расстегну платье.

— Нет, — слабо отвечаю и не узнаю собственный голос. — Нельзя. Воды. Ребенок. Кто плачет?

— Не знаю, — распахивает глаза эриданская принцесса.

Кудри выбились из прически и окружают лицо темным ореолом. Мать Рагнара назвала меня черной ведьмой. Она ошиблась. Черная здесь Имари. Темная. Мысли не собрать. В голове все время плачет младенец. Да прекратите же!

— Воды.

— У меня нет, — шепчет принцесса и снова гладит по лицу. Силикон притупляет ощущения, но мне легче. — И ребенка здесь нет. Киара, вставай. Пожалуйста, мне страшно одной.

Дети есть. Во мне двое, и где-то рядом сыновья Балии. Они кричали?

«Никто не кричал. У вас галлюцинации, госпожа», — отвечает Лех.

Он тоже, наверное, галлюцинация. Энергию взять негде, много ушло на подселение, но я до сих пор слышу голос духа. И говорит он ужасные вещи. Галлюцинации. Настоящие, а не слова пришедших из-за барьера духов. У меня тепловой удар? Раздеваться нельзя. Нельзя.

— Рагнар снова придет, — причитает Имари. — Не оставит меня в покое. Киара, я ничего не понимаю. Какие ведьмы? Что цзы’дарийцы делают в шахтах? Киара!

Не вижу её и себя почти не чувствую. Тело, будто чужое. Так бывает после наркоза, но я всего лишь упала в обморок. Во рту сухо. Язык прилипает к небу.