Ингвар и Ольха - Юрий Никитин

Ингвар, укрывшись за ореховым кустом, напряженно наблюдал задревлянской крепостью. От земли тянуло прохладой, но на лбу и чисто выбритой пообычаю русов голове выступали капельки пота. Даже длинный чуб, что опускается смакушки за ухо, взмок, будто им ловили рыбу.

Крепость, как и почти все веси этого лесного племени, заселав излучине реки. По берегу, конечно же, огородилась от мира глубоким рвом идвойным частоколом из толстых бревен. По краям торчат на столбах массивныесторожевые башни. Да и туда древляне наверняка втащили запас камней, связкистрел, мотки запасных тетив. Река неглубока, можно перейти вброд, потому в дно– он голову дает наотрез – уже натыканы острые колышки, славяне всегда такделают.

Лес вокруг крепости вырублен на полверсты, если не больше.Даже на той стороне реки голо. А кусты и траву свели начисто, чтобы лазутчик неподполз. Нахрапом не взять, это не типичи, что пальцев на руке не сочтут. И нератичи, те в трех соснах блудят. Судя по тому, как добротно поставлена охрана,воевода здесь умелый, в боях битый, так просто взять себя не даст.

Он все еще рассматривал крепость с опушки леса, ближе неподойти, когда неслышно подполз измазанный в раздавленной малине Павка, лучшийлазутчик его войска. Задыхаясь от возбуждения, сообщил:

– Через западные ворота вышли бабы. С лукошками!

– Тебе бы только бабы, – проворчал Ингвар. Враздражении потеребил серьгу в левом ухе. – Нас зачем сюда послали?

– Да я что, – обиделся Павка. – Ты ж самвелел обо всем сказывать!

Попятился, как барсук в нору, исчез в кустах так, что ниодна ветка не дрогнула. Ну вот и на парня нагыркал зря. Воевода не долженсрывать зло на воинах. Вообще не должен распускаться как… местный. Иначе и своиправду говорить перестанут. А про баб подметил вовремя. С бабами бы ворваться вэту крепость! Как ее, Искоростень, стольный град древлянских племен. Все слукошками, корзинками, а иные и с мешками. Малинники здесь богатые, на верстытянутся. Ветки под тяжестью ягод до земли гнутся. Сдуру да от жадности незахотят бросить мешки да корзинки, тут бы их и настигнуть.

Он проследил взглядом дорогу до ворот. Нет, даже еслипустить коней вскачь, бабы успеют спрятаться за воротами. А сверху обрушатсякамни, польется кипящая смола. Да и не проскочить с налету. Здесь на каждомшагу ямы, а где и колья торчат. Как только свой скот не калечат.

– Ничего не могу придумать, – сказал он сдосадой. – Ехал бы сам, старый хрыч! Так нет же, занят! То молится, тоновую державу творит… Аж сопит от усердия.

Он отполз на брюхе, стараясь не двигать ветками. Задеревьями мирно щипали траву и листья с кустов оседланные кони. Спешенныедружинники сидели в тени. Шоломы сняли, и чисто выбритые головы одинаковоблестели бисеринками пота. День был жаркий, кое-кто даже снял панцири.

Ингвар взглядом указал на коней. Воины поспешно вскакивали,они не простое войско, а дружина, птицами взлетали в седла. Еще не успевсхватить повод, все готовы к бою. Ингвар двумя руками надел шлем, чувствуя, кактот накалился на солнце – дурень отрок оставил на открытом месте, –поправил перевязь, чтобы рукоять двуручного меча была над левым плечом.

– Попробуем отсечь от ворот, – велел он. – Неполучится, будем говорить. Ходу!

Он вскочил в седло по-скифски, как научился от князя Олега,не коснувшись стремени, одними ногами повернул коня в сторону ворот и послал вгалоп. Деревья расступились, он вылетел на простор. Земля бросилась под копытаи замелькала под брюхом коня. Ингвар взмолился всем богам, чтобы конь миновалловушки древлян и к тому же не провалился в хомячьи норки.

Дружинники молча, как стая волков, выметнулись за воеводой.Копыта стучали глухо, земля оказалась мягкая, словно бы недавно раскорчеваннаяот леса. Ингвар с возрастающей надеждой увидел, что бабы все еще собираютягоды, рвут орехи на опушке, конского топота не слышат. Вообще ни одна,беспечные дуры, еще не повернула голову в эту сторону!

Лес был полон ягод, кусты гнулись под их тяжестью, тесвисали целыми гроздьями, малинник тянулся на версту, ягод уродилось столько,что даже медведи объедали только с краю. Тем более не забредали на сторону, чтовыходила на вырубленное место.

Ольха не услышала, не увидела, но учуяла беду. Вскрикнув,обернулась, дико глядя по сторонам. Далеко слева из леса выплескивалисьвооруженные всадники. Солнце блестело на их железном оружии. Передний был уже всотне саженей от леса. Она ни разу не видела русов, злых пришельцев из-за моря,но сразу узнала по чужим доспехам и даже догадалась, кто их ведет. Впередимчался самый ненавистный зверь, злой и беспощадный, к тому же изощренный вковарстве и предательстве. Его звали Ингвар, он был верным псом кровавого князярусов. А сам князь, его звали Олег, уже истребил лучших князей, залил кровьюземли тернян, кривичей и твердичей.

– Атас! – закричала она по-скифски. – Беда!Бегом в крепость!

Бабы с визгом, криком, плачем ринулись к воротам. Но вспешке падали, путались в длинных сарафанах, роняли лукошки или цеплялись закусты. Ворота открылись навстречу, но лишь трое подростков успели, остальнымдорогу загородили храпящие кони.

Ингвар оттеснил баб от стен, оттуда уже полетели камни истрелы, звякали по вскинутым щитам. Заржала ушибленная лошадь.

Ольха не бежала, сразу поняла, что не успевает. С гордоподнятой головой выступила вперед:

– Что вам нужно? Разве с кем-то воюем?

Впереди на огромном черном коне сидел рус. Рус по имениИнгвар, воевода, кровавый пес, чьим именем древляне пугали детей. Как и всерусы, огромного роста, широкий, с длинными мускулистыми руками, бритым лицом.На нем блестела кольчуга с короткими рукавами, на солнце играли пластиныдоспехов, но мускулистые руки оставались голыми. Из-за плеча на Ольху смотреларукоять самого исполинского меча, какой только видела.

Рус снял шолом, и у Ольхи глаза расширились от удивления.Голова ее врага выбрита до блеска, только с макушки свисает длинный черный клокволос. Подбородок тоже выбрит до синевы. А в левом ухе блестит золотая серьга скрупным красным камнем!

Она не могла оторвать зачарованного взгляда от его лица. Онобыло узкое, как лезвие боевого топора. Близко посаженные глаза удивительносиние, холодные, как лед. Ольхе показалось, что она смотрит не в лицо врага, ав зимнее морозное небо. Эти необычные глаза злобно глядят из-под выступающихнадбровных дуг. Нос длинный, с хищно раздувающимися ноздрями. Под чистой отбороды и усов кожей играют мышцы. Ольха зачарованно смотрела, как изнутрипроступают и пропадают рифленые, как боевые кастеты, желваки.

Безволосыми знала только лица подростков, мягкие и округлые,теперь завороженно смотрела на мужское лицо, настоящее мужское – жесткое,хищное, с узко посаженными глазами, надменно выдвинутой вперед нижней челюстью.Подбородок раздвоен, из-за чего кажется еще шире, тяжелее.