Летнее королевство - Джиллиан Брэдшоу Страница 67

Он сделал шаг вперед, опустился на колено и воскликнул:

— Моя леди!

Она коротко кивнула:

— Лорд Гавейн. — Помолчала несколько мгновений. — Я рада, что вам удалось вернуть эту девушку к жизни.

— Да, наверное, в этом есть повод для радости. Но, миледи, я искал вас по всей Британии. Позвольте мне сказать то, что я давно ношу в душе.

В лице леди Элидан ничто не дрогнуло.

— Ваш слуга говорил, что вы будто бы хотели попросить у меня прощения.

— Истинная правда. — Рука господина сжала рукоять меча.

Эйвлин дернула меня за рукав и удивленно раскрыла глаза. Я покачал головой. Сколько бы нас сейчас здесь не было, это двое оставались одни. Это хорошо чувствовали все.

— Леди, — начал лорд Гавейн, когда молчание в комнате стало невыносимым, — я знаю, что обидел вас. Я с небрежением отнесся к вашей бесценной любви и навлек на себя бесчестье в глазах твоего клана и твоего королевства. Я поклялся и нарушил клятву, когда убил твоего брата. Тем самым я нарушил не только свою клятву, но и приказ моего господина. Я глубоко в этом раскаиваюсь. Я сполна осознал, что натворил, и чувство вины мучает меня куда больнее, чем любая рана. Вы этого не знали, и мой долг был сказать вам это. Леди, я был не прав. Я глубоко раскаиваюсь. — Он замолчал.

— Именно это вы и хотели мне сказать?

— Не только. Я хотел сказать, что любил вас тогда, и люблю вас сейчас. Я взываю к вашему благородству и прошу простить мой проступок.

— Благородство здесь ни при чем, — ровным, но немного грубоватым от напряжения голосом сказала леди Элидан. — Не думала, что увижу вас еще когда-нибудь после вашего отъезда из Каэр-Эбраука. Я не верила, что вы сожалеете о своем… проступке. Однако вижу, что сожаление действительно живет в вашем сердце. И все же… — Она отвернулась к стене, как мне показалось, чтобы скрыть слезы. Теперь голос ее звучал глуховато. — Когда я узнала, что вы меня предали, я решила пойти к своему брату Хуэлю и просить его отомстить. Но я поняла, что моя просьба уничтожит его так же, так как жажда мести уничтожила Брана. Я не пошла. Вместо этого я приняла несправедливость, приняла бесчестье и, не помышляя о мести, покинула Каэр-Эбраук. Со временем я стала относиться к своему стыду, как к наказанию за то, что спала с убийцей моего брата. И я смирилась. Думаю. Что и вам надлежит смириться тоже.

— Моя леди… — попытался возразить рыцарь.

— Нет! Молчите! — она порывисто повернулась к нему, и на глазах у нее действительно виднелись слезы. — Однажды я поклялась, что скорее убью себя, чем позволю вам приблизиться ко мне. Я не нарушу клятвы. Я не ваша дама. Я — сестра Элидан из аббатства Святой Елены. А вы — путник, случайно оказавшийся в наших стенах. Не более.

Хозяин так смотрел на нее, что в лице леди Элидан, наконец, что-то дрогнуло. Она закусила губу, словно от боли, резко вскинула руки, как будто хотела закрыть лицо, но взяла себя в руки, и не сделала этого. — Нет, — снова повторила она на этот раз шепотом. — Я вижу вас. Для меня это мучительно. Вы заставляете меня вспоминать то, что я предпочла бы забыть навсегда: любовь, слишком много любви; и предательство, и убийство, и бесчестие. Уходите.

— Все, что вы говорите, так и есть, — тихо ответил лорд Гавейн. — Я уйду, если таково ваше желание. И все же не могу не спросить: неужели в вас нет ни капли милосердия?

— Не могу позволить себе слабость, — она покачала головой. — И не стану тебе верить. Потому что если поверю, то опять потянусь к тебе. Однажды я поверила, меня предали, и больше мне не хочется выглядеть глупой девицей. Всё — ложь. Мир — ложь, его красота — обман. Не верю. Здесь, в этих стенах я смогу сохранить остатки своей чести, и пусть весь мир погибнет! Понимаю, что звучит это ужасно и несправедливо. Но… Я — сестра короля, я — дочь королей, и я должна быть сильной. — Она не смогла подавить рыдания и только махнула рукой. — Уходите! Прошу!

Лорд Гавейн склонил голову.

— Будет так, как ты хочешь. — Он повернулся к двери и тихо сказал через плечо: — Рис, я буду ждать тебя у конюшни. Приходи, как будешь готов. Надеюсь, вы с Эйвлин решите ехать со мной. Вот и поедем. Элидан… — Он протянул руку в сторону леди и бессильно опустил ее. — Желаю тебе счастья. — Рыцарь коротко поклонился и вышел. Тишина в комнате была тяжелее надгробной плиты.

Леди Элидан села на постель, закрыла лицо руками и беззвучно зарыдала.

— Ну и дура, — деловито подвела итог сестра Телери. Леди Элидан только потрясла головой. — Ты же любишь его! И он любит тебя безумно. Почему бы тебе не простить его?

— Да, люблю, — приглушенно ответила леди Элидан. — Я думала, все в прошлом. Я думала, все умерло. А он… Боже, как можно доверять миру? Что бы сказал мой клан?

— Да плевать на твой клан! — с презрением бросила сестра Телери. — Он-то здесь причем?

Леди Элидан подняла голову. Ее глаза ничего не выражали. — Они были бы правы. В этом мире нельзя жить.

— Конечно! Если не прощать зло, то как жить-то?

— Я должна быть сильной, — леди Элидан говорила само с собой и не слушала сестру Телери. — И я буду сильной… Бог мне поможет. Мирское зло — это и есть правда мира. Не хочу его видеть! Пусть вернется во тьму, откуда пришел!

Ее слова внезапно напомнили мне другой, холодный, нечеловеческий голос, говорящий: «Все должно вернуться к Тьме... Свет — это иллюзия, Тьма истинна и сильна». Воспоминание заставило меня вздрогнуть.

— Леди, — медленно произнес я, — это не очень христианские слова.

Она стояла заплаканная и, кажется, не очень понимала, что ей говорят.

— Уж я как-нибудь без тебя справлюсь, — высокомерно, как и надлежит королевской дочери, выговорила она. — И вообще, оставьте меня в покое! — С этим словами она выскочила из комнаты, хлопнув дверью.

Сестра Телери устало посмотрела на закрытую дверь. Мне показалось, что за эти несколько минут она постарела.

— Вот интересно мне, — пробормотала она, — чего ты на самом деле так боишься, прикрываясь своей честью? Хочешь сделать вид, что ничего этого не было? Так не получится. Однажды оно снова из тебя вырвется… — Она покачала головой и повернулась в Эйвлин, на глазах обретая свою обычную бойкость.

— Давай, питайся! — распорядилась она. — Я принесла тебе овсяных лепешек с медом. Съешь все до крошки! А потом пить будешь. Много. Ты же не пила все это время. — Эйвлин все еще смотрела на закрытую дверь. — Вот тут молоко, — продолжала хлопотать сестра Телери. — А на дверь нечего смотреть. Да и говорить тут не о чем. Сами разберутся.

Эйвлин начала есть. Сначала неохотно. Но очень скоро обнаружила, что голодна, так что лепешки быстро кончились, молоко тоже. Сестра Телери перехватила мой взгляд, которым я смотрел на еду, вздохнула и принесла поесть и мне. «А вот это твоему господину», — сказала она, кладя передо мной сверток. Я поблагодарил ее, хотя сказать, как на самом деле благодарен, так и не сумел. Какие бы сильные чувства не владели человеком, о каких бы высоких материях речь не шла, а есть-то надо. А до обеда далеко. Да и будет ли он?