Солнечный удар - Рэйчел Кейн Страница 64

Джонатан удерживал меня все то время, пока я боролась. Я чувствовала, как его воля обволакивает меня мягким сковывающим покрывалом, и натяжение вызова постепенно теряло силу.

– Как я устала, – прошептала я.

Он это знал. Он поднял меня на руки. Джинны тихо перешептывались, а Ашан впился в меня взглядом сине-зеленых глаз.

Назад в спальню.

К мягкой пуховой подушке.

Под надзор угольно-черной тени ифрита.

Я заснула.

Следующий день – если дни здесь имели какое-либо значение – начинался столь же ярко, солнечно и мирно, как и все прочие дни в маленьком королевстве Джонатана. Проснувшись, я обнаружила мужчину, сидящего рядом на стуле и наблюдающего за мной. Ифрит исчез.

– Bay! – сказала я. – Это уже где-то было.

– Советую не привыкать.

– К кровати или к приветствию?

Он проигнорировал мое, бесспорно, не слишком остроумное высказывание.

– Как ты себя чувствуешь?

– Прекрасно.

– Хорошо.

Я не совсем понимала, чего он хотел, и у меня сложилось впечатление, что он и сам этого не знал. Он встал и прошелся по комнате. Широкие быстрые шаги больше подходили для похода куда-либо, чем для перемещения по комнате.

– Поговорим о той трещине.

– Что с ней?

Все мое существо вскинулось при одном упоминании о разрыве. Я не могла не думать о кровавой неистовой агонии Рэйчел, расползающейся в жуткое месиво, а также о сотнях других джиннов, страдающих где-то.

– Ты считаешь, что это твоя вина, – продолжил он. – Проклятье. То, что случилось, решение Дэвида, не твое… а он не мог и представить, что такое произойдет. Черт, даже я не понимал, что происходит, пока не стало слишком поздно что-то делать. Но как только я понял, он захотел пойти закрыть разрыв.

– Но?

– Но к тому времени я уже знал, что это слишком опасно. Потом он сорвался, после того как ты… – Он махнул рукой, не потрудившись закончить предложение. – Ему слишком сложно сохранять трезвость мысли, когда дело касается его лично.

– Как и мне. И тебе. – Он слегка кивнул, признавая этот момент. – Ты собирался рассказать мне о трещине. Или, по крайней мере, о том, что именно исказилось в мире из-за того, что меня вернули обратно.

Он пожал плечами. Просто сдержанное движение лопаток – вверх и вниз. Никаких особенных эмоций не прослеживалось.

– Мир все время искажается. Эй, тебе же нравятся острые ощущения. Признаю, на этот раз все более волнительно, чем обычно… но ты до сих пор жива, как я вижу. Ты учишься на ходу. Джиннам приходиться хуже.

Я изучала тени на потолке.

– Насколько хуже?

– Трудно сказать, пока все не кончится.

Я глубоко вздохнула. Забавно, на самом деле мне это не требовалось, но до сих пор помогало успокаиваться. Некоторые человеческие привычки неискоренимы.

– Что с остальными?

– Спят, – ответил он и кивком указал на дальнюю стену. – Комнат для гостей много. У нас здесь самый первоклассный лагерь беженцев в округе. – Он выдал тонкую, почти человеческую улыбку, но это длилось лишь миг. – Вот уж не думал, что ты мне понравишься, но ты оказалась на высоте. «Кишка тонка». Отлично сказано.

– Хм… Я прошу прощения за грубость. Я была не в себе.

– Да нет, ты права. Единственное, чего боятся джинны – это смерти. Своей собственной, не чьей-либо еще. Это превращает нас в трусов. Посмотри на меня! Я сижу в этом доме так долго, что даже не знаю, на что теперь похож мир снаружи.

– Я понимаю, – ответила я. – Вы здесь в безопасности.

– Не надолго, – заметил он, протягивая руку ладонью вверх, словно что-то мне предлагая. Я озадаченно уставилась на нее и внезапно почувствовала острую вспышку тревоги, когда одинокая голубая искра промелькнула в его ауре. – Они прибывают. Я не могу удержать их, я только замедляю их движение. Скоро вся земля превратится в один огромный шар голубого снега. И хотя я устойчив к ним, как выяснилось, абсолютной неуязвимости у меня нет.

Он встал, с силой отряхнул воображаемую пыль со штанов и обратился ко мне:

– Ну, ты собираешься взять отгул или все же вытащишь задницу из кровати?

Я уже создала одежду под простыней – та же хлопчатобумажная рубашка и джинсы. У джиннов имеется очень приятная особенность – оделся и вскочил с кровати – нет нужды беспокоиться о косметике или прическе. Хотя мои волосы с раздражающим упорством продолжали завиваться. Я снова их выпрямила и спросила:

– Что теперь?

– Ты сама сказала. Нам нужен Дэвид.

– Я готова.

– Ты в плену, – напомнил мне Джонатан, – если твой маленький резвый хозяин поймет, что ты там, где он сможет тебя достать, он в один миг вернет тебя обратно и нарядит как девочку из порнофильма.

– Тьфу. Не напоминай.

– Ну, я не знаю. Вообще-то для горничной-француженки это было слегка… – он остановил мои протесты, подняв руку. – Неважно. Суть в том, что как только ты выйдешь за барьер, он будет в состоянии призвать тебя обратно.

– Возможно, он продолжает спать.

– Именно это он и делает, – кивнул Джонатан. – Проблема в том, что он может призвать тебя прямо во сне. И как только покинешь этот дом, ты не сможешь сопротивляться.

– Я все равно хочу пойти. Если он меня поймает, что ж, так тому и быть. Я уже использовала этого ребенка в своих интересах однажды и смогу это сделать снова.

– Будем надеяться, что это так. Что ж, ты не пойдешь одна. Это слишком важно. – Он заложил руки за спину, прошелся по комнате и оказался передо мной. – Я иду с тобой.

Я слабо улыбнулась.

– Bay, команда спасателей?

– Ну, можно было бы надеть отличительные повязки, но мне это кажется чрезмерным.

Мы, молча, обменялись долгими взглядами. Я вспоминала, сколько джиннов успело мне сообщить, что Джонатан никогда не покинет свой дом. Дэвид, казалось, был совершенно в этом уверен. И мы планировали не маленькую экскурсионную поездку, а… я вдруг осознала, что не готова быть телохранителем «единственному богу моего нового существования». Кроме того, что он только что сказал? «Устойчив, но не неуязвим». Мне не хотелось быть в ответе за окончание жизни столь длинной и насыщенной, как у Джонатана.

Он, казалось, прочел мои мысли.

– Это будет совсем не просто, ты знаешь. Вернуть Дэвида. Она не захочет отдать его добром.

Я могла ответить только одно.

– Я это сделаю. – Я, заметив вспышку в его глазах, исправилась. – Мы.