Бабочки в жерновах - Людмила Астахова Страница 62

Оказывается, строгая дама Тенар давно и упорно строит козни против добрых островитян. Вот и теперь она хочет свалить смерть лавочника на несчастного Ланса Лэйгина, специально, чтобы тот не нашел легендарный Калитар и не прославил маленький остров на весь мир. Когда газетчики раструбят об открытии века, сюда хлынет поток туристов, и обогатятся все, кроме дамы Тенар, которой, конечно же, никто не позволит творить нынешний произвол.

Вроде бы все правильно — Лив действительно не проявила никакого энтузиазма от заявления ученого про предстоящие раскопки… или каким там еще способом собрался Ланс искать свою Тайную Землю. Но предложение подлить зелье в чай имперской эмиссарше Верэн не понравилось совсем. И никакие клятвенные заверения, что «дама всего лишь поспит подольше, чтобы мы могли незаметно освободить её несчастного узника», девушку совершенно не убедили.

А сразу отказаться… Откажешься тут, когда младшая Тэранс глядит светящимися в темноте, как у злой кошки, глазами прямо в душу. Скажешь «нет», так она прыгнет и вопьется когтями в горло, разрывая яремную вену. Или проклянет. Она же ведьма, в конце концов.

И главное, тоненький, почти неслышный голосок где-то внутри без устали твердил хадрийке одно и то же: «Не верь ведьмам! Не верь им! Ложь! Всё ложь!»

Но в ладошку Верэн, не смотря на все отговорки, лег маленький флакончик, вроде тех, в которых лекарства продают.

На прощание Мерерид целовала девчонку в обе щечки. Так воспылала любовью к новенькой, прямо сил никаких нет. Еле отбрыкалась барышня Раинер от дружеских объятий, еле увернулась от прикосновений ледяных рук Фрэн и, не чуя ног под собой, помчалась к Башне Зорких.

А неудобная дама Тенар курицу как раз резала. Чтобы, значит, нежным бульончиком врачевать несчастного Ланса Лэйгина, нагло травленного ведьмачьим племенем прямо в хозяйском доме. Зря археолог насмехался над деревенщиной, считать до трех Верэн умела, а когда речь идет о курах, то это уже высшая математика. Здравый смысл и не менее здоровая крестьянская логика в один голос твердили дочери полей и садов Хадранса, что человек, жертвующий одной из трех пеструшек ради постороннего, пришлого чужака не заслуживает подлого удара в спину.

Да, Лив — соперница, да — она имеет на Берта больше прав, да — было бы прекрасно, если дама Тенар вдруг исчезнет с дороги, но… Даже если тебе всего двадцать лет, это не значит, что ты слепая, глухая и совсем глупая. Конечно же, Верэн заметила, как здешние дамы посматривают на контрабандиста, и очень сомнительно, чтобы Берта обошли женским вниманием. Рыжий проходимец по числу сердечных побед не отстает от доктора Хамнета. Что ж теперь, всех эспитских кумушек травить?

Да, да, да! Верэн Раинер — очень молода, но даже её крошечного жизненного опыта хватит, чтобы догадаться, как крепко «заснет» эмиссарша. Отличный план — избавиться от надоевшей Лив и непонятной Верэн одним махом. Очень ловко, сударыни ведьмы, очень! Вот только нет у барышни Раинер веревочек ни на руках, ни на ногах, чтобы управлять ею, как это делают кукольники в балагане.

Девушка полюбовалась новым белым платьем, помогла Лив обиходить мурранца — уложить в постель и накормить бульоном, посуду помыла, покормила козу, посидела на порожке, любуясь звездным небом, как это водится у героинь из книжек. А потом отправилась в отхожее место и, справив нужду, утопила в выгребной яме ведьминский пузырек.

Дурища-то она дурищей, но не убийца и не отравительница — факт!

Ланс Лэйгин. Эспит

Последний раз так плохо Лансу было пять лет назад. В джунглях Лорса он весьма неосторожно подхватил желтую лихорадку и лишь чудом уцелел. Точнее, Лэйгин, увидев в зеркальце свое отражение — красные слезящиеся глаза, опухшее лицо и раздувшуюся шею, а так же багровый язык, честно приготовился умереть. Он даже успел написать прощальное письмо матери, прежде чем потерять сознание. Следующие несколько дней он провел в цепких лапах боли и бреда, и четыре рассвета вместе с четырьмя закатами выпали из памяти, ибо были поистине страшны. Затем пришло недолгое и обманчивое улучшение самочувствия, которое сменилось еще более сильной лихорадкой. Жар, озноб, чудовищная мышечная и головная боль, тошнота, рвота и кровоточивость быстро и уверенно сводили в могилу настоящих здоровяков и атлетов, но Ланс почему-то выжил. На десятые сутки он пришел в себя в сарае на голом топчане слабый, как новорожденный котенок, покрытый слоем нечистот, измученный до предела, но живой. Туземцы настолько удивились чудесному исцелению, что даже не ограбили обессиленного бродягу с полным заплечным мешком проклятого золота. Однако смертельное заклятье чернокожих королей, как известно, не действует на таких беспардонных наглецов, как Лэйгин.

В подвале же у дамы Тенар, лежа на ступеньках и не в силах голову поднять, Ланс довольно быстро понял, что эспитские ведьмы посильнее дикарских проклятий будут. И в те редкие мгновения, когда мурранца не рвало, не било в ознобе и не выкручивало судорогами, его посещали невыносимой яркости кошмары. Чудовища, от которых не спрячешься, были зубасты, шипасты, глазасты и когтисты, и они настойчиво жаждали вкусить Лансовой плоти. Археолог сбегал от видений в явь, где его уже поджидали тошнота и боль.

Стоит ли говорить, что появление Лив и её суровая забота произвели на несчастную жертву колдовства неизгладимое впечатление? Куриный супчик оказался целительным бальзамом для измученного желудка, а сама дама Тенар — воплощенным милосердием.

— Фрэн перестаралась с травами, — буркнула эмиссарша, истинно по-матерински поправляя подушку под головой болящего. — Забыла, видать, что чужаки к нашему чаю непривычны.

— Она — убийца, — прошептал мурранец.

— Хм… Когда бы Тэранс-младшая вас уморить хотела, то мы бы сейчас бесед не вели, сударь мой, — усмехнулась Лив. — Я же вам уже объяснила — травы у нас сильные.

Получилось не шибко убедительно, но спорить Ланс не стал. У него на споры не осталось никаких сил. Стоило, пожалуй, смириться с мыслью, что эспитцы все поголовно очень странные люди, преследующие свои собственные цели.

— Я буду острожен с чаем, — пообещал он и уснул.