Император желает жениться - Татьяна Раннерс Страница 62

— Знаешь, он так смотрит на меня — для него я уже королева! — с придыханием поделилась сокровенным моя гостья. — Ему не важны ни имя, ни манеры, ни чужое мнение. Гэб никогда не осуждает и ничего не требует, зато стремится быть рядом и меняться ради меня… Понимаешь?

Настал мой черед тяжко вздыхать. Я не только понимала, но еще (стыдно признаться) страстно завидовала. Ко мне-то у каждого ухажера имелся целый список требований. Тем не менее, пришлось вернуть влюбленную девушку с небес на устланный коврами пол:

— Ты думаешь, твой отец допустит подобный мезальянс? — к месту вспомнилось словечко лорда-заговорщика, кое он использовал по отношению к иномирянкам.

Вильма передернулась, точно получила пощечину, и пылко заговорила:

— Он должен смириться! — очевидно, она не раз обдумывала свою дальнейшую судьбу. — Завтра эти унизительные смотрины закончатся, а, значит, папе придется признать поражение.

— Не смирится и не признает, — отрезвила я замечтавшуюся собеседницу.

Вильгельмине посмотрела на меня удивленно и ждала разъяснений. Но прежде чем делиться с вражеской дочуркой своими подозрениями, мне следовало кое-что выяснить:

— Что привело тебя к спальням девушек в день, когда мы встретились? — полюбопытствовала я.

Она колдовала — это доподлинно известно, ведь собака учуяла огненную магию. А признается ли?

— Приворот хотела сотворить, — пристыжено повинилась гостья.

Да что здесь за нравы такие, что каждый маг норовит кому-то в сердце залезть!

— Кого привораживала? — холодно спросила я, чувствуя, как вновь разгорается притухшая неприязнь.

— Рингарда к… да к кому-угодно, — развела руками Вильма, — сперва думала для него приманку на чьи-то покои поставить, а затем голоса услышала. Вот и решила, что куда более действенно к живому человеку приворотить. Если бы не ты со своей зверюгой…

— Поостережешься в следующий раз любовь непрошенную навеивать, — самодовольно заявила я.

— Так я полагала, что облагоденствую кого из пришлых, — не признала за собой вины леди Нэствел и высокомерно добавила: — Вы разве не ради этого сюда сбежались?

Я молча покачала головой: не моя забота втолковывать ей, что есть хорошо, а что — плохо. Гретты хватает. И тревожило меня совсем иное:

— Что стало с твоим заклинанием? — спросила насторожено.

Вильгельмина равнодушно пожала плечами:

— Развеялось, должно быть, — поведала она.

Я облегченно выдохнула и снова взвилась:

— Зачем тебе вообще колдовство такое понадобилось?!

— Чтобы Рингард меня жениться на мне не пожелал, — пояснила Вильма как само собой разумеющееся, — его сиятельная матушка недвусмысленно дала понять: возьмет сынок меня в жены — жизни при дворе мне не будет.

Походило на правду. Мать императора предпочла бы видеть на престоле Кирстен и вполне могла ради этого припугнуть соперниц.

— Возможно, не все будет зависеть от желаний Его Величества, — веско проговорила я, — лорд-советник намерен сделать так, чтобы ты осталась единственной невестой.

В ответ на ошарашенный взгляд леди я принялась заверять, что мне неведомы тонкости коварных планов ее отца, но на полуслове меня прервал мелодичный перестук.

— Гэб вернулся, — уверенно сообщила Вильма.

Она не ошиблась: не дожидаясь разрешения, охранник ввалился в комнату и заулыбался во весь рот:

— Успели! — опередил он все расспросы.

Явно гордый собой парень поведал, что им с рыжухой удалось остановить Нисса едва ли не на полпути к верной гибели. У того при виде Гретты вся охота уходить пропала (такое от товарища не скрыть), но порядка ради наемник все же не сразу пристал на уговоры ветреной возлюбленной. На том Гэб «оставил голубков браниться и тешиться», а сам отправился нас удачным исходом радовать.

Пока мы слушали его задорный рассказ, Вильгельмина выразительным взглядом приказала мне не продолжать разговор об отце-заговорщике при ее поклоннике. Что ж, дело хозяйское. Я на их помощь и без того не рассчитывала — мне бы заручиться поддержкой провидицы. Так что, спешно выпроводив занимательную парочку, я и сама засобиралась в гости.

Гретта к назначенному времени не объявилась, и идти пришлось самой. Теперь, когда я точно знала, кто здесь главный злодей, полутемные коридоры замка уже не казались мне такими жуткими и опасными. Но ходить по ним с императором все же было приятнее хотя бы потому, что не приходилось носить кованый канделябр, чей вес ощутимо оттягивал руку.

Видана меня уже заждалась и дверь открыла сразу.

— С чем пожаловала? — не особо приветливо осведомилась она.

— Тут такое дело… — протянула я, удивляясь, что ясновидица требует разъяснений.

— Вижу, — отозвалась Вида, — а от меня-то чего ждешь?

— Рассудила, что если ты еще не знаешь, что Джила затевает, то сможешь выяснить, — почему-то я уже не была так уверена в этом плане.

Видана печально покачала головой:

— Ледышка старательно избегает любых бесед со мной, — поведала она, — но, думается, она бы не стала подвергать невинных девушек реальной опасности.

Я была убеждена в обратном, но спорить не стала. Вместо того предложила:

— А не могла бы ты перекинуться парой слов с лордом-советником?

Подруга насмешливо фыркнула:

— Не такой он тупица, чтобы мной разговоры разговаривать.

Пришлось признать ее правоту. Как же так? Ясновидица — главное наше превосходство — бессильна оказалась!

— Зачем ты вообще всем о своем Даре разболтала? — в сердцах вопрошала я. — Как же его теперь использовать?

— Для того и рассказала, чтобы по-тихому против воли человека пользовать не могли, — мрачно отвечала Вида.

— Так мы же для благой цели, — растерялась я.

— Каждый считает, что именно его стремление благое и есть, — вздохнула ясновидица, — а я уже шпионством этим сыта по горло — едва цела осталась!

— Изловить пытались? — сочувственно спросила, понимая, что не зазря Вида чарами своими тяготится.

Подруга покивала и невесело усмехнулась:

— Оказалось, что даже очень занятые дяди могут обратить внимание на серую мышку, что то уборщицей, то подавальщицей им служит, да еще и невзначай вопросы наводящие задает. И связь уловить, что после таких вот встреч у конкурента дела в гору идут… за чужой счет.

— Зачем ты вообще к ним нос совала? — негодующе спросила я.

— А затем, что наниматель мой был сам убежден и меня заставил уверовать, что только он во всей провинции один правильный магнат, а остальные — мошенники, что в его карман не прочь залезть, — Видана тихо посмеялась сама над собой. — Но когда меня искать стали и попятам пошли, объявил, что знать не знает, кто такая и откуда взялась. Вовремя мне Мариас со своими брошками подвернулся! Правда, уговаривать его пришлось, чтобы с собой взял: не хотел неказистую такую заказчику вести.