Властелин Колец. Две крепости - Джон Рональд Руэл Толкин Страница 61

С каждым шагом, приближавшим его к Воротам Мордора, Фродочувствовал, как Кольцо у него на шее становится все тяжелее и тянет вниз. Ноеще мучительнее было Око - нарастающее ощущение злобной воли, стремящейсязаглянуть ему прямо в душу и овладеть ею. Фродо ясно чувствовал, где средоточиеэтой воли: так человек даже с закрытыми глазами знает, с какой стороны светитсолнце. Он шел навстречу этой силе, и она ослепляла его.

Горлум тоже испытывал нечто похожее, но что творилось в егожалкой душонке, где сталкивалась воля Темного Владыки, желание вернуть Кольцо ивласть клятвы, вырванной у него под угрозой, - этого хоббиты даже не пыталисьпредставить. Каждому хватало своих мрачных мыслей. Теперь Сэм шёл последним,следя за каждым движением Фродо, готовый в любой миг подхватить и поддержатьдруга.

Рассвело, и хоббиты с удивлением увидели, как приблизилисьзловещие горы. Воздух стал холоднее и прозрачнее; стены Мордора уже не казалисьдалекой туманной угрозой. Они вздымались черными башнями над мрачной пустыней.Болота кончились безжизненными торфяниками и растрескавшимся высохшим илом.Дальше, до самых Сауроновых ворот, лежала голая каменистая пустошь.

Хоббиты скорчились под большим камнем, пережидая серыйдневной свет и крылатый ужас. Дальнейший путь запомнился плохо - растущий страхзастил память. Еще две ночи пробирались они по этим землям. Воздух сталгорьким, от него, как от дыма, першило в горле и перехватывало дыхание.

Занимался пятый день с тех пор, как они повстречались сГорлумом. Прямо перед ними встала черная гора. Вершина ее, окутанная клубамидыма, достигала низких туч. До ближайшего гребня оставалось миль двенадцать, небольше. Фродо озирался в тревоге. Даже на Гиблых Болотах была какая-то зелень,чувствовалась болезненная тень весны; здесь не росло ничего - ни лишайников, ниплесени. Воронки и впадины были заполнены лишь пеплом да зыбучими песками. Тути там высились груды шлака и камней, опаленных огнем и покрытых ядовитымипятнами. Они походили на какие-то отвратительные надгробья, на вечный памятникмрачным трудам рабов Мордора. Эта оскверненная, изуродованная земля никогда незалечит раны - разве что Великое Море омоет ее живой водой.

– Мне плохо, - пожаловался Сэм. Фродо не шевельнулся.Происходящее походило на кошмарный сон, из которого никак не удается выбраться.

Утренний свет все шире разливался по зловещей пустыне, а онивсе не могли набраться храбрости пересечь ее. Даже свет казался враждебным, оноткрывал их глазам Мордора, словно подчеркивая полную беспомощность.

Не в силах двинуться дальше, все трое спустились в большуюяму с покатыми склонами и какой-то маслянистой радужной лужей на дне. Онирешили переждать здесь до сумерек, надеясь только, что яма защитит их отвзгляда Врага.

Медленно проходил день. Мучила жажда. Пришлось сделать поглотку из фляжек, наполненных в последний раз еще в расщелине. Какой же мирнойи уютной казалась она отсюда!

Хоббиты решили дежурить по очереди. Но усталость была таквелика, что сон не шел. Лишь к вечеру Сэм задремал. Смеагорл уснул сразу же.Фродо не смыкал глаз. Тяжесть давила по-прежнему. Безуспешно пытаясь облегчитьее, он лег навзничь и долго смотрел в небо. Струи дыма складывались в видениятемных мчащихся фигур и лиц из прошлого. Скоро он потерял счет времени в своихблужданиях между сном и явью и наконец забылся.

Вдруг проснулся Сэм. Ему показалось, что кто-то зовет его.Был вечер. Фродо спал, скатившись почти на дно ямы. Горлум сидел над ним накорточках и разговаривал сам с собою, вернее, в нем спорили вслух Смеагорл иГорлум. Голос у него был то внятный, то шипел, и глаза вспыхивали то бледным,то ярко-зеленым блеском.

Сэм прислушался, глядя из-под полуопущенных век. Шипящийголос - Горлум - требовал отнять Сокровище у спящего, голос Смеагорла возражалему, но с каждым разом слабее.

– Смеагорл обещал, - говорил он.

– Да, моя прелесть, - шипел Горлум, - мы обещали. Мыобещали, что спасем Сокровище, что Он не тронет его никогда. Но оно все ближе кНему, с каждым шагом, да. Интересно, что сделают хоббиты с Сокровищем, да, да,интересно.

– Я не знаю. Это не мое дело. Смеагорл обещал служитьхозяину.

– Да, служить хозяину, Хозяину Сокровища! Возьмем его ибудем служить сами себе!

– Но Смеагорл обещал! Славный хоббит, он снял с меня злуюверевку, он говорил со мной ласково. Смеагорл будет хорошим.

– Будет хорошим? Ну и пусть будет. Мы же не собираемсятрогать славного хоббита.

– Но мы поклялись хозяину Сокровищем, - возражал Смеагорл.

– Так возьмем Сокровище, - настаивал, шипя, Горлум, - ибудем хозяином сами, горлум! Вот тогда тот, другой хоббит, очень недоверчивейхоббит, поползает перед нами, горлум!

– Но мы не тронем хорошего хоббита?

– Нет, и этого! Всех, кто прячет наше Сокровище. Мы возьмемСокровище себе!

– Но Он увидит, Он отнимет его!

– Он видит. Он знает. Он слышал, как мы глупо клялись -против Его приказа, да. Надо отнять Сокровище! Призраки уже ищут. Надо скорееотнять!

– Не для Него?

– Нет, мой сладкий. Сам посуди, моя прелесть. Мы скроемся,если Оно будет у нас, скроемся от Него, а? Может, мы станем сильными, сильнееПризраков? Властелин Смеагорл? Или лучше - Великий Горлум. Будем есть свежуюсладкую рыбу трижды в день! Драгоценнейший Горлум! Мы жаждем его, жаждем его,жаждем!

– Но их двое, - с отчаянием возразил Смеагорл. - Онпроснется и убьет нас. Не надо сейчас.

– Не сейчас? - Горлум помолчал, словно раздумывая. - Хорошо,не сейчас. Она поможет нам. Да, она поможет!

– Нет, нет, не надо! - простонал Смеагорл.

– Надо! Мы хотим его!

Длинные руки несчастного то тянулись к Фродо, когда говорилГорлум, то отдергивались, когда вступал Смеагорл. Наконец оба замолчали, и рукас шевелящимися пальцами потянулась к горлу Фродо.

В простоте душевной Сэм больше всего опасался, как бы вечноголодный Горлум не сожрал их, но теперь он понял, что Горлума влечет Кольцо.«Он» - это, конечно, Владыка Мордора, но кто такая «Она»? Впрочем, Сэм не сталдолго раздумывать над этим. Сам не зная почему, он решил не подавать вида, чтовсе слышал. Он медленно сел, широко зевнул и потянулся.

– Который час? - спросил он заспанным голосом.

Горлум замер на месте, потом вдруг упал на четвереньки ипополз вверх по склону.