Солнечный удар - Рэйчел Кейн Страница 60

…мы провалились на тонкий план. Быстро. Связанные вместе, неотделимые друг от друга, питающиеся друг другом. Пронеслись как метеор сквозь эфирный уровень и другие, идущие за ним. У меня было мистическое ощущение, что мы скользим сразу во всех направлениях, при этом не двигаясь ни вверх, ни вниз, ни в какую-либо сторону. Я помнила странности путешествия к жилищу Джонатана даже с использованием относительно знакомого аналога в виде лифта. Ифрит даже не пытался замаскировать наш путь под знакомые формы.

Эфир становился минным полем бедствий. На востоке шторм набрал чудовищную мощь, и здесь он представлял собой неистовый вихрь холодного голубого свечения и чистой энергии. Ауры нескольких Хранителей, все еще сражавшихся, слабо мерцали и были близки к разрушению. Джинны отсутствовали. Пожар в Йелоустоне освещал эфир как сверхновая, поглощая все сферы нашей реальности, почти туманной от обилия голубых искр. Хранителей рядом не было. И ни одного джинна.

Мы мчались к центру ада. Я пыталась кричать, но ифрит вытягивал из меня все, каждую каплю силы и воли, и к тому времени, как нас ударило огнем, я представляла собой просто мясную тушу. Боль была настолько сильной, что мне казалось, будто все кончено, я умираю, но вместе с ней пришло ощущение чего-то вязкого и плотного, нас скрутило, а потом совершенно неожиданно все прошло.

Мы быстро падали вниз, все еще связанные друг с другом, и она продолжала тянуть из меня силу.

Наконец мы свалились на что-то твердое и жесткое, и я поняла, что воплотилась вновь. Непристойный наряд исчез, сменившись длинным светлым платьем, мягким и приятным на ощупь, как шелк. Зеркальным отражением того, что было на женщине, стоящей на коленях, прямо на мне. Только ее платье было ослепительно белым, а мое – кремовым.

Сара восстановила свой облик. По крайней мере, в настоящий момент. Она тяжело дышала; несколько дикое выражение ее широко раскрытых глаз и дорожки слез на щеках, скорее всего, были вызваны волнением или посттравматической реакцией. Ее когти все еще глубоко впивались в мое тело, и я видела ровное белое пламя жизненной энергии, перетекавшей от меня к ней.

– Слезай! – сказала я, и даже сумела слабо ее оттолкнуть. Она вытащила когти, выглядя все также ошарашенной и все также истерично взволнованной, и встала с меня, только когда я перекатилась на бок. О, Боже! Я почувствовала волну тошноты и выкашляла целую россыпь голубых искр. Сара тоже была покрыта бледно-голубой светящейся пылью, но, казалось, не испытывала никаких неудобств. Фактически искры проникали в нее, не встречая сопротивления.

Я никогда в жизни не чувствовала себя настолько слабой и больной – ни в человеческой, ни будучи джинном. Я лежала, вытянувшись во весь рост, на гладком холодном деревянном полу, стараясь собраться в единое целое и слушая шаги из другой комнаты.

Ах, да. Превосходно. Она привела меня к Джонатану. Он смотрел на меня сверху вниз этими холодными темными осуждающими глазами, потом склонился и поднял. Помедлил, заметив Сару, стоящую рядом, такую неземную и прекрасную, болезненно переполненную энергией.

– Ты, – сказал он. Не приветствуя и не отвергая. Не удивляясь. – Стой здесь.

Мне нравилось снова чувствовать мужские объятия, его силу. Они наполняли меня ощущением безопасности, впервые за долгое и долгое время. Я пробовала смотреть по сторонам, но все казалось только проблесками и отпечатками – коридор, кухня – все походило на фотографию на стене в затемненном дверном проеме. Они мелькали, пока он нес меня. Потом меня поглотила мягкость кровати.

Джонатан посмотрел на меня, и я с удивлением обнаружила в его глазах нечто, что можно было бы считать уважением.

– Ты это сделала, – сказал он. – Как ты узнала, куда идти?

– Не я, – пробормотала я, – ифрит.

Он кивнул.

– Да. Она знала.

Он взял меня за руку и провел вдоль нее своими двумя, как тренер, делающий лечебный массаж; тепло заливало меня, тихое и светящееся. Жизнь, струящаяся сквозь мое тело. Его пальцы переместились к моей левой руке, наполняя ее энергией. Потом ноги – правая и левая. Равномерное теплое давление его рук погружало в полусон. Теперь спина. Моя одежда сама собой исчезла. Его руки трудились над моей спиной, разрабатывая мышцы, заживляя.

– Кто ты? – прошептала я. Я чувствовала присутствие Джонатана, словно солнце сияло позади. Его пальцы больше не давили на кожу, они погрузились глубоко в меня.

Он так ничего и не ответил.

Я проснулась в теплой и удобной постели с мягкой пуховой подушкой под головой, совершенно не помня о том, как заснула. И никаких снов. От простыней шел легкий запах сандалового дерева, они приятно холодили мою обнаженную кожу. Комната была незнакомой. Я заметила массивный комод из светлого дерева и несколько фотографий звездного неба, таких ярких, что они казались окнами в бесконечность. Тут же стоял шкаф, заполненный книгами в твердом переплете всех форм, размеров и оттенков, и ночной столик с лампой.

На коврике возле кровати свернулся ифрит. Марево, переливающееся темнотой. Как только я взглянула вниз, он поднял голову и ухмыльнулся, продемонстрировав пасть, полную острых, как иглы, зубов. На меня накатила волна ужаса, вспышка видения, воплощенного в жизнь.

– Сара?

Если это она, значит, того, что я ей передала, недостаточно, чтобы сохранять форму джинна длительное время. Но ведь я дала ей так много – почти все, что имела сама. Ифрит вновь опустил голову, по-человечески свернулся в тугой калачик и замер. Сторожевой пес? Если и так, я не имела понятия, как отозвать его. И не была уверена, что вообще могу это сделать.

– Привет, – в качестве эксперимента прошептала я и медленно села на кровати. Ифрит не двигался. Я, не отрывая от него взгляда, позвала:

– Эй, здесь есть кто-нибудь?

Дверь спальни приоткрылась, создавая тень. В проеме возник силуэт высокого мужчины, и одно долгое мгновение мне казалось, что это Дэвид, но потом он двинулся к теплому свету настольной лампы, и я увидела Джонатана. Он держал руки в карманах джинсов, его поза выглядела беззаботно, но язык тела говорил другое. Темные глаза были слишком яркими, слишком сосредоточенными.

Он не потрудился даже взглянуть на ифрита. Это показалось мне интересным. Ифрит приподнял голову и принюхался к нему, потом взвился и стал кружить вокруг хозяина квартиры.

Тот, продолжая меня изучать, вытянул руку и погладил ифрита по голове. Угольно черное марево зависло рядом, и я чувствовала в его взгляде, направленном на Джонатана, что-то похожее на обожание.

– Ну что? – спросил он меня. Я потерла свое голое плечо и обнаружила гусиную кожу, результат легкого касания прохладного воздуха, а может, присутствия Джонатана.

– Ну что ж, разваливаться, похоже, не собираюсь, – ответила я. – Должно быть, мне гораздо лучше.

– Сейчас да, хотя ты была к этому близка, – кивнул он.