Стражи утраченной магии - Трейси Хикмэн Страница 56

К несчастью для него, весть о появлении врага уже успела разлететься по Дункару и улицы были запружены народом. Ехать по главной улице было почти невозможно. Боевая лошадь Рейвена привыкла к звону оружия, запаху крови, стонам раненых и умирающих. Но для нее были совсем непривычны маленькие дети, ухитрявшиеся прошмыгнуть под ее брюхом. Она никогда не слышала пронзительных криков женщин, пересказывавших друг другу последние слухи. Она не знала, как пахнет страх на городских улицах. Лошадь навострила уши, выпучила глаза и заупрямилась.

Какому-то пьянчужке пришла в голову шальная мысль украсть лошадь Рейвена, чтобы бежать на ней из города. Он схватил Рейвена за ногу, пытаясь стащить вниз. Рейвен ударил этого дуралея ногой, и тот полетел вверх тормашками в ближайшую канаву.

Обхватив голову лошади руками и не позволяя ей озираться по сторонам, Рейвен кое-как выбрался из толпы. Он въехал в узкую боковую улочку, где народу было гораздо меньше. Но и здесь он двигался еле-еле, крепко натянув поводья. Увидев военного, люди повысыпали из домов и в один голос стали требовать у него сведений о происходящем. Наконец он добрался до восточной стены. Дверь была закрыта и заложена металлическими брусьями.

— Откройте дверь, — не слезая с лошади, крикнул Рейвен.

Услышав властный голос, солдаты встрепенулись, однако, увидев, что перед ними — всего-навсего тревинис, покачали головами. Дункарганцы не возражали, когда тревинисы сражались на их стороне и умирали за них, но это отнюдь не означало, что они были дружески настроены к «этим дикарям».

— Поворачивай назад хлебать суп из крысятины, — бросил один из них. — Нам не велено никого впускать и выпускать. Приказ сераскера.

Будь Рейвен дункарганцем, он бросил бы этим воякам несколько серебряных монет, и дверь мигом бы открылась. Никто бы не стал его расспрашивать, куда и зачем он едет. Однако в голове тревиниса не могла возникнуть мысль подкупить стражу. Тревинисы были не в состоянии понять, что такое подкуп. Поэтому Рейвен слез с лошади и вступил с солдатами в спор.

— Тревинисы не подчиняются приказам сераскера, — сказал он, говоря чистую правду. — Я — офицер. Раз я приказываю, вы должны подчиняться. Вам за это ничего не грозит.

— Разумеется, не грозит, — сердито блестя глазами, отозвался солдат. — Потому что дверь тебе я не открою.

Он смерил Рейвена презрительным взглядом.

— Хочешь улизнуть, ничего не заплатив? Не выйдет!

Оскорбление разозлило Рейвена, а невозможность покинуть город привела его в отчаяние. Он схватился за меч, но услышал за спиной звон стали. Оглянувшись, он увидел еще шестерых солдат. У каждого в руке был меч, и выражение их лиц не предвещало ничего хорошего.

Тревинисы отличались бесстрашием в бою, но отнюдь не безрассудством. Рейвен умел признать поражение. Он поднял руки, показывая, что они пусты, затем вернулся к лошади. Вскочив в седло, он поскакал назад, заставляя горожан испуганно расступаться перед бешено несущейся лошадью.

* * *

В то время когда Рейвен пытался вырваться из города, в Дункар прибыл посланник вражеской стороны. Его пропустили через калитку в главных воротах. К немалому разочарованию горожан, он оказался человеком. Дункарцы, возбужденные слухами о двуногих чудовищах, долетавшими в город со стен, жаждали собственными глазами увидеть этих существ.

Бесстрашный и горделивый, посланник с холодным достоинством двигался сквозь голпу рассерженных горожан, вышедших поглазеть на него и выкрикнуть свои проклятия. Ветер слегка трепал его густые светлые волосы и обдувал подбородок, покрытый юношеским пушком. Посланнику было самое большее лет шестнадцать, однако лицо этого юнца украшал шрам, а судя по его манере держаться в седле и боевому мечу, висевшему явно не для вида, он уже успел побывать не в одном сражении. На его богатом плаще был вышит феникс, восстающий из пламени. Такой же феникс смотрел с его щита. Ничего похожего на этот герб в Дункаре еще не видели.

Посланника сопровождали гвардейцы сераскера, дабы уберечь от случайностей. Дункарганцы были людьми легковозбудимыми. К тому же каждый из них был уверен, что это проклятые карнуанцы наняли армию дикарей, чтобы напасть на Дункар. В толпе слышались призывы обезглавить посланника и отослать его тело в Карну. Гвардейцы держали мечи наготове и ударами плашмя отгоняли всякого, кто осмеливался приблизиться к посланнику. Тот с презрительной усмешкой наблюдал за всей этой суетой и закрывался щитом от летевших в него гнилых овощей.

Во дворце посланника не заставили дожидаться, а провели прямо к королю. Моросс восседал на троне в величественной позе, окруженный своими министрами и вельможами. Все они, за исключением сераскера, ожидали, что прибывший представится посланником короля Карну. Моросс уже заготовил гневный ответ этому дерзкому правителю, являвшемуся его дальним родственником.

Посланник вошел в тронный зал все с той же надменной улыбкой. Правда, от него потребовали отдать меч, щит и нож, который он, как всякий солдат, носил за голенищем сапога. Король Моросс с удивлением разглядывал герб с фениксом, украшавший плащ посланника, затем вопросительно посмотрел на своих министров. Те лишь пожали плечами. Никто из них не помнил, чтобы у карнуанцев были подобные гербы.

Подойдя к королю, посланник небрежно поклонился. Достав свиток, он церемонно развернул пергамент и начал читать.

«От принца Дагнаруса, сына короля Тамароса Виннингэлъского, его светлости и прочая, и прочая и прочая… Мороссу, королю Дункарги.

Я, принц Дагнарус, будучи сыном Дункарги, с глубокой скорбью наблюдаю за истребительной войной, ведущейся между теми, кто позабыл, что воюет со своими братьями. Эта братоубийственная война расколола некогда великий народ и превратила некогда славную и процветающую Дункаргу в нищенку в лохмотьях, побирающуюся у богатых стран. Я, принц Дагнарус, призываю положить конец этой разрушительной войне и возродить былое величие Дункарги, ее силу, могущество и процветание, чтобы все страны и народы Лерема отныне взирали на Дункаргу с завистью в глазах и страхом в сердцах.

Объявляю вам свои условия. Мне и моим войскам должен быть открыт беспрепятственный доступ в город. Мне должно быть дано звание сераскера и вверено командование Дункарганской армией и Дункарганским военно-морским флотом. Нынешний король и мой родственник сохранит свое правление, однако ни одно важное решение не должно будет приниматься без предварительного обсуждения со мною. Все это убережет город Дункар и его жителей от разрушений и гибели. Всем, кто встанет на мою сторону, я обещаю процветание. Тем же, кто будет мне противиться, я дам некоторое время на то, чтобы они изменили свое мнение обо мне. Если эти условия не будут приняты, завтра на рассвете мои войска нападут на Дункар. В этом случае я не пощажу ни города, ни его жителей ».

Король Моросс был удивлен и даже ошеломлен услышанным. Дагнарус. Кто это? Король не помнил ни одного Дагнаруса, который притязал бы на власть в Дункарге. Вместе с тем в этом имени было что-то очень знакомое… Моросс оглянулся на министров, оскорбленных, разгневанных, как и он сам, и… напуганных дерзкими условиями. Лицо сераскера Онасета было мрачным.