Изгнанники Нирваны - Константин Мзареулов Страница 55

— Вы можете рассчитывать на снисхождение, если сумеете нанести равное, а то и большее повреждение Логрусу, — уже спокойнее буркнула Единорог.

— Именно этого я добиваюсь. И ты знаешь, что без помощи моей семьи вам не обойтись.

— Вот что меня и раздражает. Напрасно надеешься, что сможешь нарушить равновесие.

— Пойми, животное, мы стремимся сделать равновесие незыблемым.

— Это невозможно. Как только устанавливается баланс, сразу появляется неожиданное возмущение.

— Неужели есть сила, более могущественная, чем ты и Змея?

Обидевшись, Единорог не удостоила его ответом, а лишь повторила, что вся компания должна немедленно покинуть Межтенье. Сверкающий рог очертил головокружительный зигзаг, растворив тоннель, в дальнем конце которого на фоне сочной голубизны неба покачивалось янтарное Колесо. Увидев Единорога, Призрак восхищенно воскликнул:

— Ого, бабуля моего дедули!

Фыркнув на сорванца, прародительница снова зарычала, стараясь придать своему голосу свирепость:

— А ну, вон отсюда! И чтоб ноги вашей здесь не было, пока не позову!

Амбериты чинно двинулись по межтеневому тоннелю, вежливо прощаясь с Единорогом. Та благосклонно кивала, провожая потомков. Лишь Фауст нарушил церемонию, осведомившись:

— Я так и не понял, ты не будешь против, если я освобожу Корал от глаза Змеи?

— Если честно вернешь Камень амберской Семье, то никаких проблем. И счастливого пути… — Вдруг копытное без предупреждения перешло на валаши: — Катись!

— Секундочку, — уперся нирванец. — Дорогая моя, ты должна понимать, что нам предстоит разыграть сложную партию, которая будет включать элементы блефа, неоднократную смену мастей, висты, уходы в пас, игру на ставках и на нервах… Чтобы восстановить Главный Узор, нам придется сначала повредить Логрус.

— Твои проблемы, — равнодушно бросила Единорог. — Взялся — выполняй.

Фауст сказал, подмигнув:

— Но между разрушением Логруса и ремонтом Лабиринта я должен выполнить еще одно важное действие. В самой Нирване и, возможно, нескольких соседних Отражениях…

Рогатая башка наконец смекнула, куда он клонит, и разволновалась. Несколько раз лягнув задними копытами неподвижный воздух тоннеля, Единорог растерянно заявила:

— Это не мне решать. Не только мне… Ты узнаешь ответ… Возможно, придется отказаться от услуг твоей родни. Вы слишком много требуете.

— Решайте поскорее, — холодно сказал герцог. — Еще немного — и Камень станет неотъемлемой частью принцессы Корал… Кстати, ты не в курсе, какого хрена твой сынок затеял эту имплантацию?

Он все-таки сумел достать Единорога своими вопросами. Шерсть копытной твари встала дыбом. Амберская прародительница тряхнула гривой, нацелила ему в грудь заостренное копыто и завопила:

— Я этого не знаю! И вообще никто не знает! И тебе подавно не следует знать! Все вон!

Уткнувшийся в Межтенье конец тоннеля начал быстро сворачиваться, выпихнув всех пришлых в Амбер. Самые хлипкие не устояли на ногах. Флора поднялась, оправляя костюм, и простонала, восхищенно глядя на нирванца:

— Как он держался! Как он разговаривал с Единорогом! Нет, точно, я сейчас ему отдамся!

Успокоив поцелуем разъяренную Льювиллу, герцог сказал:

— Тебе не показалось, что ваша рогатая лошадка была немного под кайфом? Заторможенная какая-то, вялая. Сама не понимала, чего хочет…

— Нам трудно судить о поступках и желаниях Олицетворений Мощи, — уклончиво сказала Лью. — И тебе не советую.

— Нет, в самом деле. — Увлекшись очередной загадкой, Фауст пропустил мимо ушей ее предостережение. — Мы ведь совершенно не представляем себе, как проводят свое время эти существа. Может, пьют горькую, или ширяются, или устраивают оргии. И еще — ужасно интересно, смертны ли подобные твари? Во всяком случае, они заведомо не всемогущи.

Фиона, которая с некоторых пор внимательно следила за ним, укоризненно произнесла:

— Сказано же — не богохульствуй. И вообще, мы называем такие вопросы «проклятыми».

«Мы называем их точно так же», — подумал Фауст.

Вернувшись в родное Отражение, амбериты воспряли духом. Два короля — дядя и племянник — обсуждали сценарий грандиозного сабантуя по случаю коронации Мерлина и возвращения Дейдры. На торжественное мероприятие предполагалось пригласить членов обеих королевских фамилий, избранную знать Амбера и Хаоса, близких друзей. Заодно мыслилось устроить примирение Великих Королевств.

Фаусту эта перспектива пришлась не по душе — если уж собираться, то не двумя, а тремя августейшими семьями! И герцог попробовал нарушить замечательный план:

— Корвин, Дейдра, чуть не забыл вас обрадовать. Мой братишка Меф, спасаясь от выводка Огненных Ангелов, забрел в местечко, именуемое Авалон. Будете смеяться, но там правит девчонка, очень похожая на вас обоих

— Гиневра?! — вскричала Дейдра. — Она жива?

— Похоже на то. По словам Мефа, королеву Авалона зовут именно так.

Корвин с каменным лицом взял герцога за грудки и долго смотрел ему в глаза. Трудно сказать, чего он добился, поскольку телепатией не владел даже в мизерной степени. В конце концов он сказал, задыхаясь:

— Если это не глупая шутка, я поверю, что ты — добрый волшебник.

— Не верь глупостям, — быстро ответил Фауст. — Добрых волшебников не бывает. Но мои слова не были глупой шуткой. Мои слова не были даже умной шуткой. Я вообще шучу несколько иначе.

Вцепившись в него с другой стороны, Дейдра требовательно спросила:

— И где же этот Авалон?

— Без понятия… — Герцог осторожно освободил свой плащ из рук Корвина. — Дорогу туда знает только Мефисто.

— И где же сейчас твой брат? — настаивала Дейдра.

— Где мой брат? — Фауст засмеялся. — Спроси чего-нибудь полегче.

Он снова не солгал: вопрос о местонахождении Мефистофеля всегда относился к разряду риторических. Вместе с тем Брат Дьявола не сказал и всей правды, поскольку догадывался, где сейчас находится и чем занимается неугомонный Меф.