Кинжал убийцы - Джульет Э. Маккенна Страница 51

Барышня нетерпеливо хлопнула рукой. По крайней мере это доказывало, что она не совсем ослабела.

— Все, что мне нужно, это целебный настой из свежесобранных трав.

— Тебе удалось ощутить что-нибудь из мыслей Паррайла?

Мне стало интересно, не маскирует ли нейтральный тон Темара нашу общую досаду на Гуиналь. Конечно, я сочувствовала ей, лично зная, что такое морская болезнь, но ее манеры все больше меня раздражали.

Барышня свесила ноги с койки и села, осторожно засовывая тряпку в кувшин с крышкой.

— У него болит рука. Кажется, она сломана.

— Значит, у вас с Паррайлом столько же шансов сотворить Высшее Искусство, как у меня выиграть в Ворона у Ливак. — Унылые шутки Темара были еще неудачнее, чем моя стряпня.

Гуиналь неистово покраснела.

— Я делаю все-все возможное…

— Ты можешь сказать, не ранен ли Налдет? — перебила ее Аллин, проявляя или полное отсутствие такта, или нечто противоположное.

Дворянка обуздала свои эмоции.

— Я этого не чувствую.

— Не стоит волноваться. — Темар потрепал магиню по плечу. — Скоро мы их вытащим и исцелим любые раны.

Аллин посмотрела на него с раздражением.

— Магам трудно контролировать свое влияние на стихию, когда их терзает боль или лихорадка. Они творят магию, сами того не желая. Именно это и побудило Планира изучать целительские практики Солуры.

Которые основывались на обрывках эфирного знания. А те, в свою очередь, навели Верховного мага на след сначала Высшего Искусства, а в конечном счете — потерянной келларинской колонии. Наверно, Планир чувствует себя как человек на ярмарке Солнцестояния, который видит, как его выигрыш снова и снова удваивается в ряде счастливых ставок на бегах. Или Верховный маг познал то пустое неверие, с каким игрок уходит от стола, разорив и себя, и своих нерожденных внуков?

— А мы, практикующие Высшего Искусства, совершенно не способны творить заклинания, когда нас отвлекает боль, — кисло заметила Гуиналь.

— Если все вокруг Налдета начнет полыхать, пираты мигом смекнут, что он — маг.

После чего дела у бедняги пойдут совсем плохо. Готова поставить на это любые трофеи, какие только способны порадовать сердце Грена.

— Чем скорее Шив и Узара смогут вытащить их оттуда, тем лучше, — горячо выдохнула Аллин.

— Нам бы только подобраться достаточно близко, — согласился Темар.

На палубе раздался топот бегущих ног.

— Мессир!

Д'Алсеннен оказался у двери раньше меня только потому, что мне пришлось обходить стол.

— Они возвращаются. — Матрос ухмылялся до ушей.

Мы с Темаром кинулись к борту, чтобы увидеть самим. Действительно, «Ламинария» и «Огненный Гольян» медленно продвигались к нам. Ветер и без магической помощи был попутный, но уже начинался прилив, толкая их обратно к островам. На мачтах обоих кораблей развевались вымпелы Д'Алсеннена, вдоль бортов толпились радостно кричащие люди.

— Как далеко разносится шум над водой? — спросила я Темара с внезапной тревогой.

— Ветер за нас, — заверил он меня с мальчишеской ухмылкой.

Я лучше молодого сьера скрывала свое нетерпение, но все равно, казалось, прошло полсезона, прежде чем «Ламинария» встала бок о бок с нами. Команда «Эринго» свесила с борта плетеные соломенные кранцы, и матросы на палубе «Ламинарии» приготовили багры, чтобы спасти нас от слишком жесткого столкновения. Они напрасно беспокоились. Корабли сошлись с мягкостью поцелуя любимого. С «Эринго» сбросили сети и веревочные лестницы. Я посмотрела вниз с высоты трех дополнительных палуб нашего корабля.

— Райшед! — Темар первым его увидел и сразу окликнул.

Райшед заткнул за пояс красную промасленную тряпку, которой вытирал свой меч, убрал клинок в ножны и полез к нам. Он оперся на перила и поцеловал меня, прежде чем спрыгнуть на палубу.

— Мы расправились с ними прежде, чем они это поняли, — ухмыльнулся Райшед, вымазанный грязью от прелых листьев и чего-то зеленого. На его бриджах из буйволовой кожи темнели пятна — вероятно, кровь, а ржавые пятна на рубахе — кровь, без сомнения.

— У них и часовых-то, считай, не было, — уточнил позади него Васпрет. — А те, что были, сладко спали в лесу. — Он порылся в кармане и начал распутывать вощеную веревочную удавку.

— Ни одна крыса не сбежала, — похвалился Райшед, опережая вопрос Д'Алсеннена.

— Вы не брали пленных. — Гуиналь с обвиняющим видом стояла в дверях каюты.

Темар раздраженно фыркнул, но Райшед спокойно встретил пристальный взгляд дворянки.

— Нет, но мы взяли раненых. Они бы оценили твою заботу.

Нескольким наемникам, мужчинам и женщинам в окровавленной одежде, с ранами на руках и ногах, помогали перелезть через борт «Эринго».

— Вот и «Огненный Гольян». — Аллин тоже вышла на палубу и показала на судно Хэлис.

«Эринго» покачнулся, когда второй корабль встал у его борта с меньшей точностью, и моя подруга, поймав канат, уже лезла наверх с полным пренебрежением к опасной щели между этим небольшим судном и «Эринго».

— Сколько ушло? — вопросил Райшед.

— Горсть, может, больше, — проворчала Хэлис, не скрывая горечи. — Охотничий отряд, будь он неладен. Возвращаться эти мерзавцы не спешили, но живо дали деру, когда поняли, что происходит.

Лицо Розарн вытянулось от досады.

— Мы за ними погнались, — запротестовала она.

— Дело было трудное, — искал оправдания Темар, но, заметив презрительную усмешку Хэлис, умолк.

— Даже если они знают местность, они будут медленнее пробираться через лес, чем мы по воде. — Райшед обдумывал ситуацию. — Мы не видели сигнальных огней. Значит, они не должны поднять тревогу прежде, чем мы атакуем.

— Мы обязаны атаковать, несмотря ни на что. Прилив уже начался. — Хэлис твердо решила использовать фазы лун. Полная Большая и половина Малой создавали почти идеальные условия. Приливы и отливы больше не будут такими сильными до двойного полнолуния ближе к концу предлета. — Сьер Д'Алсеннен, кого я могу взять для пополнения?

Раненые с «Огненного Гольяна» поднимались на борт.

Темар поспешно достал список тех, кто считал себя невезучим, ибо вытащил не ту руну и не участвовал в первой атаке. Гуиналь тем временем расстегнула манжеты своего серого платья и засучила рукава.

— Пошли, Аллин.

Они направились к мужчине, корчившемуся от боли, держась за окровавленный живот; он бился затылком о доску, к которой был привязан.

Райшед посмотрел им вслед.

— Жаль, что Шив не сумел нанять хирурга, — пробормотал он.

Я стиснула своего возлюбленного в неистовых объятиях. От его рубахи пахло вековыми деревьями и древесным дымом.