Восход ночи - Крис Мари Грин Страница 5

Хозяин кабинета проигнорировал насмешку.

— Рад, что мы наконец познакомились.

Явно иностранец. Ну и загадка этот его акцент.

— Хотелось бы ответить, что взаимно, но… — Она развела руками. — Сами знаете. Отец куда-то пропал. Вокруг творится не пойми что. Ну и так далее.

— Злишься. — Пауза. — Тебя можно понять.

— А я по жизни злая. — Ей надоел обмен любезностями. — Почему бы нам не перейти прямо к делу. Давайте, просвещайте меня.

— Сначала еще несколько вопросов.

«Стоп. Кто тут должен задавать во…»

— Когда ты последний раз разговаривала с Фрэнком?

Смутившись, она поспешно отвернулась от телевизора.

Значит, сначала поговорим об отце. Вот и прекрасно.

— Месяц назад.

Наступившее молчание было красноречивее слов.

— У нас… — Она нервно погладила кушетку. — Отношения у нас были не очень.

На этот раз держать язык за зубами решила Доун. В воздухе повисла напряженная тишина, которая давила, заставляла ее оправдываться, объяснять, почему так сложилось в ее семье.

Прошла секунда, две… Голос не отзывался. Доун сидела, как на иголках.

— Не смейте меня осуждать, черт побери, — произнесла она наконец. — Он работал на вас. Тоже мне сыщики, целых четыре дня не могли сообразить, что он пропал.

— Прежде чем тебя беспокоить, мы хотели убедиться, что он действительно пропал. К моему великому сожалению, у Фрэнка была привычка исчезать во время заданий. Ему нравилось работать в одиночку, но мы никогда не теряли с ним связь надолго. А потом нам пришлось разыскивать тебя по всей… — Он многозначительно помолчал. — …Виргинии?

Фрэнк вел расследования? Ерунда какая-то. Он же сам признавался, что не умеет работать мозгами.

— Одинокой девушке выбирать не приходится. Надо же на что-то жить, — сказала она, пытаясь увести разговор в безопасное русло. Подальше от Виргинии.

— Ты не слишком откровенна.

— Вы тоже, мистер. Откровенность за откровенность.

— Доун.

Веки вдруг стали как чугунные.

«Разница во времени, — подумала она. — Вот меня и клонит в сон».

— Мы думали, что найдем тебя где-нибудь на съемках, — продолжил Голос. — А ты сделала ход конем и отправилась в Арлингтон, ремонтировать какой-то полуразвалившийся дом.

Теперь его шепот пронизывал ее, как раньше — воздух. Зарождающееся тепло устремилось в те же опасные края. Она занервничала и почувствовала себя одной из изображенных на картинах женщин, похожих на кошек, которые потягиваются после долгого сна на солнцепеке.

Перед глазами поплыло. Доун почувствовала, что съезжает к краю кушетки. Нога соскользнула с коленки и выпрямилась, бедра слегка раздвинулись.

М-м-м. Как хорошо, тепло…

Ей показалось, что раздался тихий смех. Не отдавая отчета своим действиям, она потянулась рукой к бедру, погладила грубую ткань джинсов, приблизилась к шву в паху, где опять разливалось горячее возбуждение.

— Доун?

Она вздрогнула.

— Виргиния… — Язык заплетался, хотя голова оставалась кристально ясной. — Подружка предложила мне немножко заработать.

А также спрятаться на время, переждать, пока забудется одна недавняя глупость.

— «Подружка»? — спросил он. — Не знал, что у тебя много друзей. Тем более женского пола.

Желание запустить руку в джинсы стало непереносимым, но она удержалась и заставила ладони опуститься на кушетку. Нестерпимая мука между ног жгла, молила об удовлетворении.

— Что происходит? — спросила Доун. Губы не слушались, и вопрос получился не требовательным, а каким-то вялым.

— Ты крепкий орешек. Я приятно удивлен. — Голос «босса» звучал невозмутимо, как будто сексуально озабоченные девицы осаждали его офис каждый божий день. — Позволь мне пояснить свой вопрос. «Подружка» — жена плотника, который работал на съемках твоего последнего фильма, не так ли? Преподаватель социологии и истории феминизма, она пожалела тебя после эпизода с Даррином Райдером.

Ответ слетел с губ по собственной воле, легко и естественно, хотя Доун и уговаривала себя молчать.

— Она первой поздравила меня, когда я с треском вылетела с работы. Многие порадовались, узнав, что я навела блеск на фамильные ценности семейства Райдеров.

— Что ж, запомним: не стоит приставать к тебе без твоего согласия.

В глазах колыхался серый туман, на шее ощущалось мужское прикосновение.

М-м-м. Смутно сознавая, что что-то не так, Доун улыбнулась, принимая бесплотную ласку, и, окончательно расслабившись, произнесла:

— Похоже, моя ситуация кажется вам забавной.

— Ну, не так все уж и плохо.

Может, в его табели о рангах изгои стоят на самом верху?

— На самом деле — хуже не бывает. — Разговор отнимал слишком много сил, да и участвовала она в нем уж слишком активно. — Даррин Райдер — захудалый актеришка, вообразивший себя хозяином жизни… а заодно и съемочной группы. Затащил меня в раздевалку в Вашингтоне. Вечно пытался облапить в перерывах между дублями. Он, может, и вкус сезона в Голливуде… но меня что-то не тянуло его отведать.

— А это Райдера не устраивало.

И опять ответ прозвучал помимо воли:

— Технический персонал частенько как морковка под носом у актеров. Да уж… наша роль — оттенять их блеск. Неблагодарное занятие. У Райдера появился пунктик какой-то — ну правильно, дочка самой Эвы Клермонт. Я уже привыкла, поэтому не обращала внимания на его заигрывания. И тем, надо полагать, раззадорила его еще больше. Потом он начал приставать, ну я и приласкала его как умею. Ногой по яйцам.

— Весомый аргумент.

— Ага. Вот только Райдер… и режиссер… и продюсер… и агент его… и импресарио… все почему-то встали на уши.

«Ух ты!» — подумала она, слушая собственный голос, который доносился словно откуда-то издалека. Как беззаботно она это рассказывает, будто ее любимая карьера ни капельки не пострадала. Впрочем, люди в кино отходчивые. Если удастся убедить кого-нибудь закрыть глаза на ее теперешнюю репутацию «взбалмошной девицы», то есть шанс вернуться к работе каскадершей — к единственному стоящему занятию, которое дает ей повод гордиться собой. В конце концов ее привлекают не мизерные деньги и не нулевые шансы прославиться. То, что давала ей работа, стоило любых синяков и царапин.

Доун попыталась встряхнуться.

— У меня тоже есть к вам вопросы. — Она с усилием подняла указательный палец и ткнула им в телевизор. — Например, как вы собираетесь приставать ко мне, не имея тела?

Голос расхохотался. Звук тут же отозвался в ней новой волной возбуждения. Она погладила мягкий бархат кушетки, воображая, что под рукой у нее не обивка, а нечто куда более интересное.