Джонни и мертвецы - Терри Пратчетт Страница 5

Надпись над картинкой кричала: «Холдинговая компания „Объединение, слияние, партнерство“ открывает потрясающие перспективы — вперед, в будущее!»

Джонни особого потрясения не испытывал, но чувствовал, что «Вперед, в будущее!» звучит еще глупее, чем «Лучше наших галош не найдешь!».

На другой день, до уроков, он потихоньку унес из дома газету и засунул ее подальше от посторонних глаз за могилу Уильяма Банни-Листа.

Он не боялся, но чувствовал себя ужасно глупо и жалел, что не с кем поговорить о случившемся.

Посоветоваться и впрямь было не с кем. Зато потрепаться — пожалуйста.

В.школе существовали самые разные команды и тусовки — спортсмены, умники и даже «Общество упертых юзеров».

А еще — Джонни, Холодец, Бигмак, гордо величавший себя Последним Из Реально Крутых Скинов (хотя, по правде говоря, этому тощему пареньку с короткой стрижкой, плоскостопием и астмой было затруднительно даже просто ходить в десантных ботинках), и Ноу Йоу, формально — чернокожий.

Они выслушали его на перемене, сидя на стене между школьной кухней и библиотекой. Там они обычно тусовались — или, скажем так, коротали время.

— Призраки, — объявил Ноу Йоу, дослушав до конца.

— Не-ет, — неуверенно протянул Джонни. — Им не нравится, когда их называют призраками. Это их почему-то обижает. Они просто… мертвые. Ведь нельзя же дебила называть дебилом или «у. о.»? Вот и тут то же самое.

— Дипломатия, — уважительно сказал Ноу Йоу. — Я про это читал.

— То есть они предпочитают, чтоб их называли… — Холодец умолк и задумался, — гражданами, перешедшими в новое качественное состояние.

— С поражением в праве на дыхание, — подхватил Ноу Йоу.

— Ограниченными по вертикали, — прибавил Холодец.

— Как это? Их, что ли, укорачивают? — изумился Ноу Йоу.

— Да нет, в землю кладут.

— А зомби? — спросил Бигмак.

— Зомби нужно тело, — сказал Ноу Йоу. — Зомби получаются не из покойников, а если наесться особой вудушной смеси рыбы с тайными кореньями.

— Ух ты! Какой-какой смеси?

— Не знаю. Откуда мне знать? Какой-то рыбы с какими-то кореньями.

— Наверное, в стране вудистов сходить к девочкам — целое приключение… — предположил Холодец.

— Ну уж ты-то должен знать про вуду. — Бигмак мотнул головой в сторону Ноу Йоу.

— Почему это? — ощетинился Ноу Йоу.

— Ты креол или нет?

— А ты все знаешь про друидов?

— Не-а.

— Вот видишь.

— Ну уж твоя мать точно знает, — не унимался Бигмак.

— Вряд ли. Она проводит в церкви больше времени, чем сам Папа Римский, — вздохнул Ноу Йоу. — Больше, чем сам Господь Бог.

— Вам смешно, — обиделся Джонни. — А я правда их видел.

— У тебя, наверное, что-то с глазами, — сказал Ноу Йоу. — Может…

— Я один раз смотрел старое кино про мужика, у которого был глаз-рентген, — перебил Бигмак. — И мужик этот зырил сквозь чё хошь.

— И сквозь прикид на тетках? — спросил Холодец.

— Там про это почти не было, — ответил Бигмак.

Они обсудили столь преступное пренебрежение таким талантом. Наконец Джонни сказал:

— Я ни сквозь что не вижу. Я вижу людей, которых нет… то есть которых не видят другие.

— У меня был дядя, так он тоже видел то, чего не видели другие, — сказал Холодец. — Особенно по субботам к вечеру.

— Хорош придуриваться. Я серьезно.

— Ага, а кто говорил, что засек у себя в аквариуме лохнесское чудовище? — напомнил Бигмак.

— Да, но…

— Это, наверное, был самый обыкновенный плезиозавр, — вмешался Ноу Йоу. — Подумаешь! Обычный допотопный ящер, которому полагалось вымереть семьдесят миллионов лет назад.

— Да, но…

— А Затерянный Город Инков? — ехидно спросил Холодец.

— Но я же его нашел!

— Да, но не больно-то он был затерянный, — заметил Ноу Йоу. — Задворки «Теско» — тоже мне затерянный мир!

Бигмак вздохнул:

— Все вы чудики.

— Ну ладно, — сказал Джонни. — Сбор здесь после школы, договорились?

— Ну… — беспокойно заерзал Холодец.

— А-а, испугался? — спросил Джонни. Он понимал, что наносит удар ниже пояса, но уж очень его допекли. — Ты уже один раз слинял, — напомнил он, — когда вышел Олдермен.

— Не видел я никакого Олдермена, — огрызнулся Холодец. — И ничего я не испугался. Я побежал, чтоб тебя наколоть.

— Вышло жутко натурально, — ехидно согласился Джонни.

— Я? Испугался? Да я «Ночь зомби-убийц» три раза смотрел — со стоп-кадрами! — возмутился Холодец.

— Тогда ладно. Приходи. Все трое приходите. После уроков.

— После «Закадычных друзей», — поправил Бигмак.

— Слушай, это куда важнее, чем…

— Да, но сегодня Жанин расскажет Мику, что Доралин взяла Ронову доску для серфинга…

Джонни заколебался.

— Ну ладно, — сказал он наконец, — после «Друзей».

— А потом я обещал брату помочь загрузить фургон, — вспомнил Бигмак. — Ну, не то чтоб обещал… просто он погрозился руки мне повыдергивать, если не приду.

— А мне надо сделать географию, — сказал Ноу Йоу.

— Нам географию не задавали, — заметил Джонни.

— Нет, но я подумал, может, если написать лишний реферат о сельве, то удастся повысить средний балл, — пояснил Ноу Йоу.

Ничего странного в этом не было — для тех, кто хорошо знал Ноу Йоу. Ноу Йоу, например, ходил в школьной форме. Правда, на самом деле ее нельзя было считать школьной формой. Нет, формально это, конечно, была школьная форма; в начале учебного года всем раздали бумажки, где говорилось, какой должна быть школьная форма… но никто ее не носил — никто, кроме Ноу Йоу; а раз никто в школе ее не носит, сказал Холодец, какая же это школьная форма? Все, сказал Холодец, ходят в джинсах и футболках, значит, настоящая школьная форма — это джинсы и футболка, и Ноу Йоу надо гнать домой переодеваться.

— Вот что, — сказал Джонни. — Давайте тогда попозже. В шесть. Можно встретиться у дома Бигмака. Оттуда до кладбища рукой подать.

— Так ведь в шесть уже темнеет, — сказал Холодец.

— И что? — поинтересовался Джонни. — Боишься, что ли?

— Я? Боюсь? Ха! Я? Боюсь? Я? Боюсь?

Если кому приспичит очутиться после захода солнца в каком-нибудь жутком месте, считал Джонни, то высотка имени Джошуа Н'Клемента в системе оценки журнала «Р-р-р-ра-хх!» даст сто очков вперед любому кладбищу. Покойники, к примеру, не балуются разбойными нападениями с целью грабежа. Изначально многоэтажку хотели назвать в честь сэра Алека Дугласа, потом она превратилась в дом Гарольда Вильсона, и наконец новый городской совет присвоил ей имя Джошуа Че Н'Клемента, прославленного борца за свободу и независимость, который к тому времени успел стать президентом своей страны. (Теперь-то он давно забросил и президентство, и борьбу за свободу и отсиживался где-то в Швейцарии, пока соотечественники тщетно разыскивали его, чтобы задать ряд интересных вопросов, например: «Что стало с двумя миллионами долларов, которыми, как мы думали, располагает наша страна, и откуда у вашей жены семьсот шляпок?»)