Локумтен - Дмитрий Таланов Страница 5

Вторая дочь семьи Фе превышала размерами всех сестер, здоровье из неё прямо перло. Румянец у неё был, будто она мазала щеки свеклой, а коса на груди могла соперничать толщиной с причальными канатами крупных кораблей. И еще она была добрая. Однажды она спасла Филя от местного задиристого петуха, пнув того так, что тот пересек двор со скоростью камня из пращи.

— Слышь, — сказала Руфина. — Пошли, ты зачем-то понадобился матери.

Филь вдруг осознал, что успел нестерпимо проголодаться.

— А завтрак-то как же? — воскликнул он. — Я не кусал еще ничего!

По лицу Руфины он догадался, что где-то влепил ошибку. Ему стало интересно, в чем он ошибся, и он сразу утратил запал. Однако пока его держат тут взаперти и гоняют по замку, солдаты в кухне сожрут всё съедобное, оставив одно противное мясо марро!

Разгадав его переживания, Руфина вытянула из кармана сарафана красное яблоко. Взяв его, мальчик зашагал вперед по коридору.

— Этим меня не купишь, — пробормотал он мрачно через плечо.

Встреча с госпожой Фе была вернейшим способом испортить себе весь день. Филь подумал о том, как весело рассчитывал провести его, и скорбь его только умножилась. Однако тут он вспомнил что-то более важное, оживился и спросил не оборачиваясь:

— Э-э… Послушай, Руфина, а у тебя найдется мешок с завязками? — Как сказать «вещевой», он не знал. — Готов поменяться на яблоко!

— Да уж придумаем чего-нибудь, — раздался ответ за его спиной.

Филь просиял: в этом была вся Руфина, она никогда не задавала лишних вопросов. «Значит, скоро принесет что-нибудь, — подумал он, — и туда можно будет сложить что давно ожидало под кроватью: кусок вяленого марро, кухонный нож, гамур (особая смола, которая начинала светиться, если её как следует помять), штаны и рубаха Мервина — убитого сердарами сына госпожи Фе». Туда же следовало положить карту, пока кто-нибудь не заметил, как она выпирает у Филя из-за пазухи.

Вспомнив о похищенном сокровище, Филь ударился в панику: ему нельзя встречаться сейчас с госпожой! Они были уже у кабинета хозяйки, времени не оставалось. Недолго думая, Филь обернулся и выпалил:

— Ой, Руфина, что это у тебя над головой?

Девушка задрала голову, а Филь дунул в противоположную сторону. Когда он вернулся, совсем не сердитая Руфина спокойно поджидала его там, где он её оставил.

Г-жа Фе в кабинете читала длинный, свешивающийся до пола пергамент.

— Долго же мне пришлось поджидать вас, — недовольно проговорила она, скатывая документ. — Почему задержались?

Она кинула острый взгляд на мальчика. Лицо у неё было надменное и холодное. Не избавься Филь от карты, он стучал бы сейчас зубами от страха.

— Я смотрю, ты взопрел, так старательно учился. Куда он бегал? — спросила она Руфину.

Девушка ответила, показав на яблоко, которое мальчик продолжал сжимать в руке:

— В кухню.

— Я есть хочу! — поддержал её Филь. — Когда мне дадут есть?

— А позаниматься ты успел? — вместо ответа осведомилась у него г-жа Фе. — Перо, как я вижу, ты до сих пор не научился правильно держать.

С шести лет зная, как держать перо, Филь хотел возразить, но передумал. Спрятав ладони за спину, он уставился в пол, машинально сосчитав в очередной раз, что за такой ковер можно выменять табун лошадей.

— Отправляйся к Ирению и спроси, всё ли готово, — сказала ему г-жа Фе. — Потом делай, что хочешь. Эша останется с тобой в Хальмстеме, а когда мы вернемся, я проверю, что ты выучил за эти два дня. Усвоил?

Последний вопрос Филь не понял, но кивнул и поспешил вон. Еще одно небывалое дело — проверка его знаний госпожой! Закрывая дверь, он услышал:

— Руфина, подожди… Эша сегодня рисовала? Что именно?

Позавтракав хлебом с сыром — единственным, что нашлось в кухне съедобного после прожорливой солдатни, Филь выбежал во двор, где уже царила суматоха.